Алексей Макаров - Когда на плите не кипит молоко

королем – одна минута:

Готова власть за чих себя отдать,

Но стоит ли быть важным и надутым,

Чтоб вскоре в долгий ящичек сыграть?

И фрейлины в нарядах с кринолином,

Сидящие у трона вкруг в истоме,

Не мелят больше языками длинными

О славной жизни всех особ в короне.

И даже тот, кто грезил о ней в детстве

И думал, как с державой будет крут,

Вдруг понял, что нет прока в королевстве,

В котором короли, как мухи, мрут.

Часть 3. Напряжение

Не хватает пищи духовной

Не хватает пищи духовной,

И некогда даже вкусить.

Помыслы больше – греховные:

Что-нибудь обнажить…

Знания рафинированы,

Зажаты слова кандалами,

Все сухо, бледно, утрировано,

Не разгорается пламя.

Снова бегом на работу,

Терпеть жизни грязь безгласно.

Чувствуя: липнет что-то,

Чернит, прижигает опасно.

Разбились давно на когорты

Умеющих жить и нет,

Одним разрывает аорты,

Других – мутит от конфет.

Можно грустить о прошлом,

Солидно седеть висками

И гордо грести в калоше,

Выставив яркое знамя.

Только себя не обманешь:

Какой бы ни веял ветер,

К небу ближе не станешь,

Если везде не в ответе.

Как же к душе обратиться?

Вспомнить, что есть такая.

Вовремя остановиться,

На круговорот не взирая.

Время Чудаков

В дырочках ливрея,

Кони без подков,

Солнце слабо греет —

Время Чудаков.

Мыслям здесь не место,

Воля – кулакам,

Не мозги, а тесто,

Блины – Чудакам.

Тесты – это «знания»,

Матрица – «Инста»,

Лайки как признание,

Ласки – «тыщ от ста…».

Хочется поплакать,

Только слезы – в долг,

А с утра – в атаку,

Каждый – волку волк.

Смело лапы топчет,

Отгрызает граммами,

Давит все сильнее,

Не считаясь с дамами.

Может, долги спишут

К пенсии веков,

Но о том не слышно:

Глушат Чудаков.

Андроидное

В тюрьме человеческой мысли

Лимит посещений прогресса,

За новые формулы, числа —

Под холод стального пресса.

Кроят на лоскутья сознание

И препарируют логику,

Покорность – над всеми желаньями —

Эрзац-педагогика.

Где проще, там легче ломается,

Прогноз: деградация вскоре.

До крошек-амеб ужимаются,

Стираясь навек из Истории.

Когда же успеть разобраться

В статусе ниже тостеров?

Напиться как, не нахлебаться?

Как быть приглашенным в гости?

Любовь иногда случается:

Тела внешне не отличаются…

«Машинам не полагается!»

Где риск? Дети ведь не рождаются…

Когда на плите не кипит молоко

Когда на плите не кипит молоко,

Конфорки на уровне Средних веков,

Злобой налиты белки, и пожар

Вспыхнет в ответ на нечестный удар.

Когда окликают надменно «Васей»,

Не знают, что «Вася» бывает опасен, —

«Рецепт» обновит и прогонит взашей,

Докажет: слоны еще меньше мышей.

Когда подгоняют, мысль обрывается,

И где-то выстрелы начинаются,

И кто-то опять распадется на атомы

Или «сольется», заткнув уши ватою.

Иные останутся и, как всегда,

Тело омоет Живая вода,

Из-под колес поднимутся целыми,

Не осознав, из чего же их сделали.

Словно мир снаружи закрыт

Словно мир снаружи закрыт,

Ни хороших слов, ни обид,

Ни советов, ни тумаков,

Ни от юных, ни от стариков.

И сквозь стену не протянуть

Даже тонкий простой листок,

Может, волей пробьет себе путь

Молодой и зеленый росток.

Но его так легко сломать

Даже свеженьким ветерком,

Превращая слова в печать,

Мы не думаем ни о ком.

Очень хочется, чтобы дожил

До полудня хотя бы он,

Чтоб какой-нибудь старожил

Не прошелся массой, как слон.

В космос можно и не летать:

Вакуум как явленье – вокруг,

Бесполезно удачу звать,

Если сдулся спасательный круг.

Словно мир снаружи закрыт,

Ни хороших слов, ни обид,

Ни советов, ни тумаков,

Ни от юных, ни от стариков.

Выжгли изнутри

Выжгли изнутри,

Заклеймив навечно,

Крикнули: «Сгори!» —

Стерли человечка.

Тот, кто не клеймил,

Не сказал словечка,

Мимикой добил:

«Растекайся свечкой…»

Так всегда склюют

«Белую ворону»

И к столбу прибьют

Поперек законов.

А потом огня

Радостно добавят,

Дружно прокричав:

«Пусть сильней пылает…»

Если в чужом микрокосме порыться

Если в чужом

--">