Расима Бурангулова - Карантинный Альбом

смотрю,

Как будешь ты смел, тая

Всю силу, с которой люблю?

Как будешь ты сдержан вдруг,

Поняв, что не для тебя?

Как сметь будешь – на испуг? -

Я буду смотреть на тебя.

И холодность сменит страсть,

И лютый наступит день,

Когда ты уйдёшь в восход,

Когда ты оставишь месть.

И, вот, ты закроешь дверь.

Я помню – не для тебя.

Во мне будет выть мой зверь,

Цепями громко звеня.

Ты будешь слышать тот вой,

И скрежет когтей об пол,

Но ты уйдёшь, не любя,

Вонзив осиновый кол

Мне в грудь.

Я умру, любя.

Во мне будет выть мой зверь.

Я помню – не для тебя.

Я знаю – закрыта дверь.

Пустынный проспект

В этом не было бы смысла, наверно, -

Если бы ты был тот, кто сможет понять.

Но, именно оттого, что ты – единственный, кто мог бы оценить, если бы понимал,

Я делаю сегодня этот шаг вперёд. В настоящее.

И теперь не будет смысла ни в чём,

Ничего нельзя будет предугадать.

– Всё рассыпется прахом, как песчаный куличик от набежавшей волны,

Ибо неизвестность – моё имя,

И неизбежность есть мой Рок.

Слушайте и внимайте.

Сегодня я буду говорить с вами от первого лица.

***

Осталось немного горечи -

Как раз, на плохие стихи:

Все силы уходят в старание

Не испытывать чувство вины.

И, в этом зеркале немощи,

Как последние капли дождя

Портят серое небо озера -

Я снова рисую себя.

Не красивую, и не юную…

Уволенную насовсем

Из общества годных самочек.

Вычеркнутую из тем.

Я снова рисую

Старую, замызганную кровать.

– На ней слёзы десятилетий. -

Как могу я её отдать?

Я снова вижу. По кругу всё:

И горечь свою глотать

С последними каплями жизни -

Больше нечего продавать.

Бравада наше всё

Все только и ждут,

Что записки предсмертной.

И злятся, когда её нет.

Все только и просят,

Что манны небесной,

А вместо неё – мой портрет.

Живая, красивая.

Полная веры.

Самоуверенная.

Все просто молчат

В надежде на вирус.

Расчёты строю и я.

Real life

Быть нежной. Играть напоказ…

Не оставлять чаевые…

Детей везти в первый класс

На красивой новой машине.

А вечерами – стихи

В кофейне, старинной и шумной,

И музыка на развес

В густой тишине гостинной.

А вечерами – "Люблю"

В роскошном уюте лаунжа,

И вкусный ужин с Dorblu,

И опера в Вене даже…

А вечерами – игра

В родном родительском доме,

На желание – в "дурака",

И Люся со мною в доле…

Так счастлива – напоказ,

И не понарошку тоже.

Так счастлива – в первый раз.

Законы совести строже.

Триада смерти

Петрушка? Ромео? Пьеро?

– Заколот, распят или съеден?

– По кругу – немое кино.

По кругу – стрельба по мишеням.

Мальвина? Мария? Manon?

Забиты камнями? Забыты?

– В десятку: на самое дно.

– Туда, где не слепят софиты.

Туда, где просыпался снег

На кладбище в даль ушедших.

Петрушка? Ромео? Пьеро?

…"Забиты камнями". Забыты.

***

Колья забора так высоки, -

Гладка нагота дерева.

Некуда, да и незачем идти -

Хватает небес зарева.

Я задрала подбородок ввысь.

И, нет. Не вою по-волчьи я.

Родиться поэтом – по-скотски жить,

Игнорируя право молчания.

Остаться поэтом. Стараться жить.

Соблюдать пытаться приличия.

Не сдохнуть. Не сгинуть.

Счастливой быть.

Радоваться бусам из бисера.

Мантра

У меня всё будет хорошо.

Равнодушным нет поводов к радости.

– В отличие от многих, я знаю об этапе плато.

Вопреки мнению большинства, во мне достаточно ярости,

Чтобы

Дойти

До

Конца.

Отереть пот с лица…

И крикнуть на ВСЮ ВСЕЛЕННУЮ:

Я САМАЯ ВДОХНОВЕННАЯ!!!!!

Беатриче

У имени восемь букв -

У моего небесного имени.

– Быть важными можно без слуг,

Не жертвуя, быть счастливыми…

Не круг, не спираль. – Часы.

Где каждому взвешено времени,

Насколько полезен ты.

И не важно, какого племени.

Где каждому – по любви

Дарован и брак, и профессия,

Где каждый сеет мечты,

Сам возделывая проросшие…

У имени восемь букв.

У моего счастливого имени.

День твоей победы

Нет выигравших и проигравших -

Потери ничьи не вернуть.

Так, разучившись --">