Игорь Клюев - Смотрит нежно… В ночь Луна

просторы.

Даст видеть страны, города,

А кто-то станет, как звезда,

Сиять на теленебосклоне

И через двадцать с лишним лет

У рампы принимать букет

Под шум оваций на поклоне.

Как память детства, бережно храня

Тот поцелуй прохладный сентября.

Школьное

Из пункта А до пункта Б

Есть время, есть и расстоянье.

Считайте скорость, в дневнике

Оценка будет вам за знанье.

Вот так в те школьные года

В тетрадях тоненьких заданья,

Но рисовались там сердца

С стрелой от первого страданья.

И в косах белые банты

Весною – как садов цветенье.

В общенье нет уж простоты,

Во всём неловкость и смущенье.

И вдруг оно – касанье губ —

Случилось, ощущенье ново.

Она шептала: «Мне ты люб!»

Он буркнул: «Я не ждал другого».

Сошли со школьного крыльца,

Шагнули в жизнь, но то касанье…

Блестят кулончики-сердца

На шеях как воспоминанье.

Качели

Как на картинах Боттичелли,

В весёлых красках летний двор,

Где в центре старые качели

К себе притягивают взор.

Азартно шепчутся девчонки,

Да так, что вздрагивают чёлки:

«Красавец Петька сделал круг», —

Качелей скрип, восторг, испуг…

Но в прошлом детские фингалы.

Пора рождения Венер,

Изящных женственных манер,

И Петька пишет мадригалы,

Печаль свою топя в мартелях,

Красоток видя на качелях.

Друзья

С тем в первый класс ходили вместе,

С тем поступали в институт,

С тем пережил дурные вести,

С тем мы прошли крутой маршрут.

Мечта – собраться с разговором,

Спросить: «Ну, как идут дела?»

И вспомнить – было уговором

Встречаться вместе иногда.

Раскинуть скатерть-самобранку,

Налить в стакан портвейн «Кавказ»,

Затеять в шутку перебранку

О том, кто был умней из нас.

Но нет, все заняты делами,

Не слышен дружеский «привет»,

Но расстоянье между нами

Вдруг сократил всем интернет.

Экран карманного планшета

По площади, конечно, мал,

Но он с просторов интернета

Нежданно всех друзей собрал.

И видишь там ты в изумленьи —

В твоём посту старинный друг

Поставил like без промедленья

И комментарий на Facebook.

Ты можешь всех окинуть взглядом

На фотках красочных постов,

Но лучше бы сидели рядом

В веселье дружеских пиров.

Журнал «Максим»

Как будто в Подмосковье летом,

Был полон яблок райский сад.

Адам за праздничным обедом

Вдохнул волшебный аромат.

Открылся Евы дивный вид —

Адам сражён, у Евы стыд.

Тел обнажённости банальность —

Не только в этом сексуальность.

Туман прозрачных одеяний,

И блеск в глазах, и трепет губ,

Боль ожиданий и молчаний,

И ревности бессонной мук.

Так изменился целый мир —

Явилась страсть, журнал «Максим».

Бутылка водки

Я хороша, когда я холодна,

Когда чиста, когда прозрачна.

Твоя невеста, я твоя до дна,

Судьба твоя, и это однозначно.

И холод мой вольёт в тебя тепло,

И обретёшь ты крылья для полёта.

Я всё могу! Весну творю легко,

Где музы собираются для слёта.

Бутылка водки я, шампанское – не то,

Лишь пузыри пускает, будто тонет.

И кто сказал, что истина – вино?

Любимый мой, со мною быть лишь стоит.

В Москве-реке поймали крокодила

В Москве-реке поймали крокодила,

Преступник! Он сожрал двух рыбаков.

Вступились адвокаты – там у Нила

Египетский инстинкт у всех таков.

Как он в Москве? Конечно, самолётом,

Туристы в масках – был там карнавал.

С Каиром попрощавшись перед взлётом,

С толпой прополз он в аэровокзал.

В Москве ж граница?! Зелена таможня —

Хоть дальняя, но, может быть, родня.

Ползти зелёным коридором можно —

И здесь удача на исходе дня.

Инстинкт – к реке, а у воды холодной

Не сельдь в вине, под водкой рыбаки,

И ледяной расчёт, что он голодный,

Подставой было блюдо у реки.

Был заперт он, и крокодильи слёзы

У стражников лились ручьём из глаз,

А вслед затем посыпались угрозы,

Что из него шить сумки в самый раз.

Что он сгодится курткам на заплаты,

Но вдруг затих поток словесных рек,

Блеснула молния – и, грома как раскаты,

Прозрение: его родня – greenback!

Зелёная спина, он кошелёк бездонный!

В кармане «зелень» – это же мечта!

Мечтою той стал каждый окрылённый,

Был

--">