Вячеслав Александрович Демин - Кому на Руси жить?

правитель слабый –

И Рюриков прервался род.

Убийством Дмитрия неправым

Был возмущен простой народ.

Настали тяжкие минуты,

Борис не дал стране упасть,

Но власть державная – не власть,

Когда в державе зреет смута.

***

На Руси на великой печальной

самозванцев навряд ли сочтете-

испокон веков, изначально,

самозванство считалось в почете.

Вот и тут, под стены столицы,

лишь Борис последний вздох испустил,

как Лжедмитрий на царство явился-

то ли похороны творить, то ли пир…

Смута зрела поначалу в боярах,

разобиженных на русских царей-

только скоро всё кровавым кошмаром

прокатилось по империи всей.

……….

Вор убит. Царем стал Шуйский Василий,

Но и тот был вскоре смещен,

Одуревши, москвичи попросили

Владислава из Польши на трон.

К счастью на российском престоле

Королька не увидел народ,

Но встречала Москва хлебом-солью

Польских панов и грабителей сброд.

Гарнизон поляков, столицу,

На две трети выжег дотла.

В это время с бесстыжими лицами

Семь бояр вершили дела.

Не впервой в столице измена,

И врагов бесчисленных рать.

Из престольной патриарх, как из плена,

Города стал на бой подымать.

Вот и в Нижнем, священным набатом,

Прозвучали слова наконец:

«Подлых ворогов – гнать из палаты»!

И слова эти в сотнях сердец

Словно огненным сгустком запали,

И суровою клятвою стали.

Слава Пожарскому, Минину – слава!

Подвигом их возродилась держава.

Польский пан, по фамилии Струсь

Храбро с русской дружиною бился,

Но победы Пожарский добился.

Слава, слава тебе, моя Русь!

Кончилась смута Собором великим,

Новым царём выбран князь Михаил.

Там и боярам досталось двуликим –

И за измену народ их судил.

***

У нас всегда правитель начинал

с того, что прежнего ушатом грязи

усердно и обильно поливал,

хотя под пламенный льстецов хорал,

чинил по новой те же безобразия.

Но Михаил Романов, с князей

в цари пробившись, это оборвал.

Уж тем хорош – прилюдно не проказил!

Роптал народ, но где он не роптал?

***

Поймешь нужду крестьянской доли

устав земле поклоны класть.

Земля, ты жизнь, когда ты в поле,

а на столе ты просто грязь…

Монархам нашим величавым,

степенно соблюдавшим род,

конечно, нужен был народ,

который ворогов побьет,

мечи, орала накует,

побольше денег соберет -

для торжества монаршей славы.

Что царь от подданного ждет?

сочувствия своим забавам;

вельможам власть- народу гнёт.

С крестьян кто только кровь не пьёт,

считаясь по закону правым.

Мужик наш терпеливо ждёт

в надежде на конец кошмаров.

но зреет бунт и рок грядёт -

волною ненависти к барам.

Сейчас и здесь! Набатом бьет!

Кипит весь Дон клубком кровавым-

за Стенькой Разиным идет!

Сейчас и здесь! Сейчас и здесь!

Свершится месть, свершится месть!

Ужасный русский бунт. Разгул!

Напьются крови сабли, колья!

В ответ на барский: караул!

Мужицкое: кто даст нам воли?

Кто?! Веры нет в царя!

Боярам совесть незнакома…

Что делать: петь у алтаря?

Иль барские громить хоромы?

Сейчас и здесь! Терпенья нет!

Мужик подолгу запрягает

и заряжает пистолет,

но после – гонит и стреляет,

но после – колет и рубает!

Но после – всё! Немало дней

волна народная стихает,

и к безысходности своей

мужик по новой привыкает…

У Стеньки вольностей полно –

со всех сторон народ стекает.

Нет кабалы и есть вино.

Бурлил под гнётом гнев давно,

Теперь он с днищем вылетает!

Нет кабалы, есть кабаки.

В Москву! На царскую корону!

Увы, рубил ты не с руки,

Иль руки были коротки,

И вот опять – и кровь и стоны.

Вернулось всё в свои круги.

По Волге мертвецов плоты…

Степан, за что боролся ты?

* * *

Через год, как Разин был казнен,

родился Петр, Российский трон,

восславивший на много поколений…

Такой один на миллион

рождается великий гений.

но главное, что состоялся он.

И вот пришла моя пора

Эпоху описать Петра.

Из всех эпох она одна

Подобная удару грома!

Патриархальная страна

Вдруг в мире стала всем знакома.

Петру кричали: сатана!

Исчадье ада, горечь дна!

Он десять чаш испил сполна,

Но заменил фундамент дома –

Его работа всем видна.

Петру судьбою суждено

в Европу прорубить окно.

Ценой лишений и потерь

на юг он также вывел дверь.

Французский королек, тщеславие тая,

воскликнул: государство – я!

а Петр мысль провел в умы,

что государство – это мы!

Отличие --">