(Arcobaleno Ricercatore) - Венера в кандалах (СИ)

господские пиры, Замкнув уста, не вырваться и стону В час медленной, мучительной игры.

И омывая, целовать те стопы, И приносить для наказанья розг. И воплощая верность Пенелопы, В его руках закованный ты воск.

И с непривычки, а порой нарочно Воспитана невольница на том, Что в строгости за каждую оплошность Наказана и клеткой, и кнутом.

Облачена в особую одежду, То всю покрыв, то обнажив всю плоть И лик вуаль, но непременно между Кистей и ножек цепь не расколоть.

Ты приняла роскошный мир неволи, Стремишься господину угождать, И постигаешь ты науку боли, И ласку, что способна награждать.

========== 2.Пир ==========

Должна освоить в Риме чужестранка Чтоб быть усладой для души и глаз Поэзию и музыку кифары, Должна быть безупречная осанка, То повышает цену много раз. Надеется и молодой и старый, Что господин еще ее продаст. Дается хорошо рабыне лира, И ждут все приглашения и пира. Поскольку жаждет римская вся знать Приобрести, раз будут продавать.

Прекрасна ты, но дерзость и гордыня Запрещена и сдержана уздой. Должна ты помнить то, что ты - рабыня, Приветствовать склоненной головой.

Стоять, без разрешенья и приказа Не поднимая головы и глаз, Не начинать ни просьбы, ни рассказа, Пока хозяин слово лишь не даст.

А чуть забудешь, из повиновенья Чуть выйдешь, нарушая сей запрет, Плотней тебя цепей охватят звенья, И отведут в подвал, где света нет.

И в той темнице, приковав надежно, Подвергнут наказанию плетьми И по-другому будет невозможно Проступки искупить тебе свои.

Замок тяжелый на дверях темницы Решетка наверху так высоко. И долго так красавица томиться, Не видя господина своего.

Лишь в час урочный посланные слуги Тебе приносят пищу и питье, И такова суровость сей науки, Чтоб воспитать смирение твое.

И снова омовений, благовоний Тебе необходима череда, Снаряжена, омыта, и тогда Целуешь ты господские ладони.

Не отворяя уст, склонись пред ним, В покорной позе, у его сандалий, И станет этот миг неповторим, Когда с тебя покровы все упали.

Но никогда не снимешь кандалы, И вот ты усладишь его балы Под звон запаянного крепко злата, Невольничьею пляской в час заката.

Прозрачна ткань особых покрывал, Фигуру облачив замысловато, Гостей здесь именитых полон зал, К большому пиру убранный богато.

Слегка струится золото волос Из-под убора складок прихотливых, И ты несешь им с яствами поднос, Почти не пряча глаз своих стыдливых.

Обнажены лишь руки и ступни, И грациозна в кандалах походка, Вино изящно в кубки им плесни, И жди приказов господина кротко.

Здесь много и свободных дам, гетер, Но мнение гостей единодушно - Что без тебя был пир бы этот сер, Однако лишь хозяину послушно Внимаешь ты, в смущеньи покраснев. Согласен он, ты лучшая из дев.

Наряд ее - восточная манера, На новый лад хозяин дал ей имя. “А может ли цитировать Гомера И на кифаре струнный перебор?” И этому обучена рабыня. Вино рекою и гостей завистлив Огнем налитый восхищенный взор. Но цепи натянулись и повисли В руке господской хваткой ледяной, Лицо покрыто тонкой пеленой, Устами овладеть, сорвав убор Желает каждый на пиру патриций Но дразнит их хозяин всех девицей, И обнажив в величии немом Бедро рабыни, хвалится клеймом.

А между тем прекрасной нежной тканью, Которая струится по плечам, Неясно обрамляет очертанья Лица, давая волю лишь очам.

И контуры танцующего тела Рисуют складки тонких покрывал, Хозяин приказал - рабыня спела, Настала ночь, и он окончил бал.

И щиколотки, скованные златом, Мелькали из-под тканей дорогих, У ног его, на мраморе богатом, Коленей полукружия нагих Простерлись в завершающем поклоне, Приняв покорно властные ладони.

Дрожит девица, полная боязни Быть проданной, как выгодный товар. И видится такое хуже казни, Ужасен расставания кошмар.

И тело от любви оцепенело, Когда, ведя ладонью по клейму Сказал он - только мне она всецело Принадлежит, и больше никому!

И поцелуем каждый плети взмах. Печать запечатлелась на устах, Страсть, затаившись в сердце, ядовита. Венера не в мехах, а в кандалах, Плененная земная Афродита.

--">