Денис Лужанский - Символы

увядшей руки ласкает тебя.

Своим поцелуем ты даровала глоток,

Наполнила жгучим нусом любя.

Открылись ржавые створки ворот,

Страстной кровью насытилась грудь,

И дал на коленях тебе я зарок

Дух сладостной жизни вернуть.

Ведь нет там мест измученным устам,

Холодной крошкой, превращаясь в пепел.

И сердце брошено к истоптанным ногам

Прекрасной музы, в кисейном облачении.

Твержу, как грешник, я строки звонких дум.

Ты насыщаешь запахом живых цветов,

Чарующей мелодией душевных струн,

Закрытый на печать, забытый мой альков.

И тает под дланью величия Хроноса миг,

Когда пылал и жил вулканом черным.

И жаркой магмою глагола я воздвиг

Велий мир, где сам являюсь обреченным.

Дождь для двоих

Сребрит, играя, локоны твои,

Смеется колокольным перезвоном.

И золотом, моргая, фонари,

На гладких мостовых лежат шифоном.

Лазурный взгляд очей – простор,

Храня в тиши зеркал Психеи

Трепещущий как лепесток узор,

Близ двух лишь дождь, как галерея.

Он насквозь липами пропах,

И с нежных губ срываясь бризом,

Страдает на святых шипах,

И в сердце тает эпикризом.

Вселенная

Гул космоса наполнит комнату мою

И взрывами сверхновых оглушая,

Вгрызаясь звёздами-клыками гладью,

Ведёт ступенью вверх, к воротам Рая.

Он не блестит холодным золотом религий

И не купает в ватных облаках.

Там ангелов не слышно песнопений

И не сластит в приятных снах.

Здесь в небе одиноком пепел кружит,

В холодном горизонте мрёт вулкан,

И сердце жаром леность сушит,

Гремит в груди, как рой тимпан.

Слезой горячей вниз летит агат.

Он насыщает гору, смелый оникс.

И ввысь из жерла, как фрегат,

Летит, слепя глаза, великий Феникс.

Золотые звуки

Звуков золотой строй

Срывается с губ легко.

Ты знаешь, бывает порой:

Взлетаешь так высоко,

Как будто это каприз —

Туда где сочные звезды

Кусают клыками карниз

И топят лучами льды.

Когда вгрызается пуля

В сердца живого нить,

Когда ты меня целуя,

Просишь еще пожить.

Рвешь душу до крика,

Пытаешься убежать,

Но пылью твоя туника,

Вновь залезает в тетрадь.

И холодом манит затвор,

Держит в себе шесть грамм,

Но ты точишь топор

И снова бьешь по глазам.

А вокруг всё огни,

Водят свой хоровод,

А я скажу тебе: «Извини,

Я не знаю счастливых нот».

Ты ходишь призраком тельным,

Закрывая крылами-щитом,

Боишься, что заражусь смертельным,

А я мотаю раны бинтом.

Забытый путь

Лежит на перинах кусок

Слоеного твердотельного сала.

Сладкого мёда хороший глоток,

И кажется, что этого мало.

Канат меж скал висит червяком,

Истлев и оборван от ветра,

Свистящего в голове медяком,

Отражаясь в глазах пустоцветом.

Доволен ты своим горбом,

Сизой тенью лежащим на дюнах,

Черно-бледным оазисом,

Написанным на старинных гравюрах.

Застыло в закате Солнце.

И Лев, глаза сомкнув навеки,

Устав глядеть на пошехонца,

Остался с Волосами Вероники.

Обманчивый смех

Звуки и краски вокруг,

Мелькают огни и фонарики,

Веселый строй бельчат,

На воздушном шарике.

"Сладкого сахара целый мешок,

пожалуйте, распишитесь.

Доставочка, за наш счёт".

И кнопок разных хоровод,

Кликабельные ссылки,

Всё дальше-дальше,

В отчаянный круговорот.

Но вот минута тишины,

И перед сном так грустно,

Ведь на зарядке телефон,

И на душе так пусто.

И среди гомона криков, круговороте цветов,

Не слышно, как кто-то ступил за порог,

уверенным шагом на холодный паркет,

Нажимает на ручку, отложив молоток.

Ведь больше стучать мочи нет.

Веселью не придёт конец никогда,

Это теперь сам дьявол на колеснице,

Хлещет палящим кнутом,

Оставляя шрамы на пояснице.

А кто-то нежной рукой, увядшие души

С собой забирает. Уносит спокойно

По глади ночной. Никто и не замечает.

Даже под светом десяти тысяч солнц,

Этот кто-то спокойно уходит.

Ведь если горит небосвод,

Это значит, что погода позволит,

Немножко развлечься, совсем чуть-чуть.

Два, а может три века.

Ведь когда струны грусти внутри,

Ты не теряешь в себе человека.

Жизневорот

Я в холодном водовороте,

Вокруг только смех и --">