Алексей Николаевич Толстой - Стихотворения

И в царевнин терем лестницы

Нипочто не отыскать.

Поклонился гусляр до полу,

И пошел в студеную ночь,

От гостей, от чарки прочь,

И запел, заплакал по полю.

Звезды мои, звезды голубые,

Очи царь-девицы золотые...

Синее ты небо запрокинулось,

Песню мою смертную я кину ввысь...

Песню о царевне Самакан,

Запевай за мной, подхватывай, буран.

ЛЕЛЬ^[33]

Опенками полно лукошко,

А масленик некуда деть;

На камне червивом морошка

Раскинула тонкую сеть.

И мох, голубой и пахучий,

Окутал поваленный пень;

Летают по хвое горючей

Кружками и светы и тень,

Шумят, вековечные, важно

И пихты, и сосны, и ель...

А в небе лазоревом бражно,

Хмельной, поднимается Лель^[34].

Вином одурманены, пчелы

В сырое дупло полегли.

И стрел его сладки уколы

В горячие груди земли.

СЕМИК^[35]

Ох, кукуется кукушке в лесу!

Заплетите мне тяжелую косу;

Свейте, девушки, веночек невелик

Ожила береза-древо на Семик^[36].

Ох, Семик, Семик, ты выгнал из бучил,

Водяниц с водою чистой разлучил^[37]

И укрыл их во березовый венец.

Мы навесим много серег и колец:

Водяницы, молодицы,

Белы утицы,

Погадайте по венку,

Что бросаем на реку,

По воде венок плывет^[38],

Парень сокола зовет,

Принести велит венок

В златоверхий теремок.

Ой, родненьки!

Ой, красные!

Ой, страшно мне,

Молоденькой.

ДОДОЛА^[39]

Над прохладною водою из криниц

Снимем платье с той, что краше всех девиц,

Тело нежное цветами опрядем,

По селениям Додолу^[40] поведем,

Осыпаем всех прохожих ячменем,

Князя-солнце нашей девице найдем,

Вон по небу, светел силою и лих,

Ходит, саблею играет князь-жених...

Уж ты саблей тучу наполы руби,

В рог златой по горним долам затруби!

Воструби - зови, а мы к тебе идем,

Во цветах Додолу красную ведем...

На, возьми ее, ожги ее огнем...

Мы над нею ветви сению согнем.

ЛЕСНАЯ ДЕВА^[41]

Хмар деревья кутает,

Мне дороги путает,

Вопит дикий кур.

Девушка весенняя!

Вот метнулась тень ее...

Кто там? Чур мне, чур!

В очи хвоей кинула

И в пещере сгинула...

А в сырую мглу

День пустил стрелу.

ПЛАЧ^[42]

Ночь - глухая темь;

Всех дверей-то семь.

За дубовыми,

Медью кованными,

Бык сидит.

У семи дверей

Семиглавый змей.

На завалине

Сером каменье

Крепко спит.

Поднимает лик

Златорогий бык,

Разбегается,

Ударяется

Рогом в дверь.

Но тверды замки,

Не сломать доски.

Горе черное!

Дверь упорная!

Силен зверь.

Где же ты, меч-топор

Кладенец^[43] востер?

В море лоненном^[44]

Похороненный

Синий меч!

Эх, найти бы мне

Острый меч на дне!

Змею старому,

Зверю хмарному

Главы ссечь.

ЗА СИНИМИ РЕКАМИ  

КОЛЫБЕЛЬНАЯ^[45]

Похоронные плачи запевает

Вьюга над пустыней,

И по савану саван устилает,

Холодный и синий.

И тоскуют ослепшие деточки,

В волосиках снежных;

И ползут они с ветки на веточку

Не жалко ей нежных.

Засыпает снегами колючими

Незрячие глазки;

И ныряют меж тучами-кручами

Голубые салазки.

И хоронятся зяблые трупики

Ни счету, ни краю...

...Не кричи, я баюкаю, глупенький!

Ой, баюшки-баю.

ВО ДНИ КОМЕТЫ^[46]

Помоги нам, Пресветлая Троица!

Вся Москва-река трупами кроется...

За стенами, у места у Лобного,

Залегло годуновское логово.

Бирюки от безлюдья и голода

Завывают у Белого города;

Опускаются тучи к Московию,

Проливаются серой да кровию;

Засеваются нивы под хлябями,

--">