Вадим Габриэлевич Шершеневич - Романтическая пудра

class="book">Arthur Rimbaud. Вы устали, милая, знаю!

А больше не знает никто.

И даже гвоздика сквозная

Облетела у Вас на манто.

Вы смотрели в окно на широкий,

На далекий туман по шоссе…

Я Вам пел беспощадные строки

Из Артюра Римбо и Мюссе.

Кто-то грустный – наверно, в опале –

Раскладывал, звездный пасьянс

Казалось нам: скучно играли

Мы с жизнью седой в проферанс.

Знакомые карты… С горбинкой

Носы угрожающих пик!..

И строки Мюссе, как пылинки,

Летали вкруг мертвых гвоздик.

Любовница плачет

На софе голубой Вы, милая, плакали,

А о чем, – сказать не хотели…

И в странные строки ложились каракули

Ваших локонов черных на бронзовом теле.

А после намеком ироническим подняли

Вуалетту, но я не понял при всем старанье.

Когда (вчера ли, сегодня ли),

Я Вас обидел, своим невниманьем.

Но сквозь Ваши слезы обрисовалась обтянуто

(Как сквозь узкую юбку хрупкие колени)

Ваша уверенность, что Вы обмануты

И что я виноват в какой-то измене.

Маленькая! Комичная! Да поймите же.

Что в других женщинах, в далеких,

К Вам ищу разгадку, к Вам, живущей в Китеже,

И только иногда бывающей на five o'clock'ах.

Посмотрите внимательней глазками меткими:

(Что Вы прищурились, как на солнышке кошка?!)

Я целуюсь только с брюнетками!

А почему – догадайтесь, крошка!

Сумерки

Ces monstruosites hargneuses, populace

De demons noirs et de loups noirs.

Arthur Rimbaud

Такого вечера не было во веки…

Это первый вечер настоящий…

Небо тяжелей, чем веки

Мертвой женщины в гробу лежащей.

Вы, сидящая в глубоком кресле,

Кажетесь кошмарною виньеткой…

Вы не встанете – я знаю; ну, а если?

Если встанете с гримасой едкой?

В палисаднике осины, словно струны,

Ветер трогает смычком размерным…

Если встанете опять такой же юной,

Что скажу Вам взглядом я неверным?

Нет, я знаю – Дьявол не обманет,

Навсегда прикованная к стулу!

Милая! Проклятая! В тумане

Заживо заснула!

Жеманный пейзаж

И строки, как ногти, я отполировывая,

Пред Дамою Бледной склоняюсь, как паж…

Пора предвечерняя – нет – вечеро́вая,

Пахучий весенний пейзаж.

Росою напудрены лютики сонные,

Анютины глазки глаза подвели,

Открылись все венчики, словно флаконы

Духов золотых экзотичной земли.

И четкие дали замкнулись верхушками

Надменных деревьев, как будто в кольцо.

Усеяно звездами, словно веснушками,

Напудренной Дамы седое лицо.

Луна из картона! Совсем из картона!

Цветы серебристые в свежий пейзаж

Льют запах как будто струю из флакона Вам,

Строгая Дама, за нежный корсаж…

Музе

В закатную высь, как на плащ альгвазила

Раскрытый над нашей могилою юной –

Не знаю я, – чья-то рука водрузила

Медалью чеканною диск желтолунный.

Кортежем страстей в черный траур одетых

Мы в гробе из лавров доставлены к склепу.

Давайте болтать об умерших поэтах.

О, Бледная Дама, в ротонде из крепа.

Дух тленья, гниенья, как запах красивый,

Исходит от ваших печальных нарядов,

Я вижу, влюбленный, тире и курсивы

В особенной точности пристальных взглядов.

Вы знаете, Дама, – как это безбожно!

Убиты мы жизнью седою и хмурой

За то, что ласкали мы неосторожно

Уста приоткрытые карикатуры!

И вот поселились теперь в монотонной

Гостиной на веки, как в траурной раме…

Давайте болтать!.. Как валет я червонный

В любви объяснюсь моей пиковой Даме.

Парфюмерная интродукция

Вы воскресили «Oiselaux de Chypre» в Вашем

Наивно-голубом с фонарем будуаре

И снова в памяти моей пляшут

Духов и ароматов смятые арии.

Вы пропитаны запахом; в Ваших браслетах

Экстравагантные флаконы парижских благовоний…

Я вспоминаю паруса Клеопатры летом,

Когда она выезжала на rendez-vous с Антонием.

Аккорды запахов… В правой руке фиалки,

А в левой, как басы, тяжелый мускус…

Маленькая раздетая! Мы ужасно жалкие.

Оглушенные музыкой в будуаре узком.

Кружатся в глазах потолок и двери…

Огоньки, как котята, прыгают на диванах…

О, кочующий магазин парфюмерии!..

О, Галлия, бальзамированная Марциалом!..

Сегодня

О, как я влюблен в комфорт

С каким --">