Библиотека knigago >> Поэзия >> Поэзия >> Арфа Серафима: Стихотворения и переводы

Игорь Сунерович Меламед - Арфа Серафима: Стихотворения и переводы

Арфа Серафима: Стихотворения и переводы
Книга - Арфа Серафима: Стихотворения и переводы.  Игорь Сунерович Меламед  - прочитать полностью в библиотеке КнигаГо
Название:
Арфа Серафима: Стихотворения и переводы
Игорь Сунерович Меламед

Жанр:

Поэзия

Изадано в серии:

неизвестно

Издательство:

ОГИ

Год издания:

ISBN:

978-5-94282-769-4

Отзывы:

Комментировать

Рейтинг:

Поделись книгой с друзьями!

Помощь сайту: донат на оплату сервера

Краткое содержание книги "Арфа Серафима: Стихотворения и переводы"

УДК 821.161.1-1
ББК 84(2Рос=2Рус)6-5
М47

Издано при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям в рамках Федеральной целевой программы «Культура России» (2012–2018)

В оформлении книги использованы фотоработы Александра Барвуха
Составитель Анастасия Розентретер
Предисловие Дмитрия Бака


Меламед И. С.

М47 Арфа серафима: Стихотворения и переводы / Игорь Меламед. — М: ОГИ, 2015. — 380 с.
ISBN 978-5-94282-769-4
Поэтический корпус Игоря Меламеда (1961–2014), одного из самых проникновенных и тонких лириков последних десятилетий, продолжателя лучших традиций русской классической поэзии золотого и серебряного веков, собран под одной обложкой впервые. В первом разделе представлены все опубликованные при жизни стихотворения с добавлением трех напечатанных посмертно. Во втором разделе публикуются стихи из архива поэта. В третьем помещены стихотворные переводы с английского.
УДК 821.161.1-1
ББК 84(2Рос=Рус)6-5

ISBN 978-5-94282-769-4
© И. Меламед, наследники, 2015
© А. Розентретер, составление, 2015
© Д. Бак, предисловие, 2015
© ОГИ, 2015

Читаем онлайн "Арфа Серафима: Стихотворения и переводы". [Страница - 3]

к учению необычно, не так, как все. Главной целью было не получение зачёта, а превращение сухой и прагматичной экзаменационной игры в вопросы и ответы в сущностный разговор: зачем это написано? Зачем вообще пишется проза и стихи? Чем литератор при этом рискует? Что должны узнать от него читатели?

Образ неуклюжего «ботаника» сошёл на нет довольно быстро: Игоря не всегда понимали, но уважали его непонятность и сугубую серьезность. Его тексты ходили по рукам, их знали, любили. Уже в это время складывается универсальная топология меламедовского стихотворения: бессонница в морозную ночь, снегопад, боль одиночества, оставленно- сти, тёплое объятье родного человека на мировом холоде, которое обречено на умирание. Чего здесь больше — идущего от семьи восприятия узкого и ласкового мира, противостоящего внешней стуже? Молодых влюблённостей, которых Игорь в эти годы испытал несколько?

Простого ответа на эти вопросы не существует уже потому, что в стихах Меламеда с самого начала совпали в одном контуре материи разномасштабные и разноприродные, причём их совпадение не является ни тавтологией, ни механической суммой. Как цвета спектра, сходясь в едином фокусе, дают в результате прозрачный белый свет, не тождественный ни одному из исходных слагаемых, так в стихах Игоря Меламеда совпали метафизическая обобщённость магистральных тем, вроде бы сводящая на нет возможность бытового личностного контекста, и наоборот — абсолютная личностность, замкнутость на непосредственных, тактильных, вовсе не метафизических ощущениях.

Тождество персонального и надмирного оказывается возможным вопреки всякой логике: описание жертвенной любовной заботы о конкретном, земном человеке, безысходного страдания из-за неминуемой с ним разлуки неуловимо-стремительно отождествляется с любовью-страданием совершенно другого рода: здесь уже человек как таковой, не наделенный конкретной и уникальной земной биографией, страдает от заброшенности в одиночество, в отсутствие высшего, абсолютного тепла и дружеского вспомоществования.

Полуиронический афоризм о том, что у поэзии всего три главных темы: Бог, смерть и любовь — находит в поэзии Игоря Меламеда почти буквальное подтверждение, но в том-то и состоит дело, что зримое и личное в этих стихах не может быть отмыслено от идеального. Да, инициалы адресатов лирики Меламеда (Т. М., Е. С., М. Г. и им подобные), ныне живущих или уже ушедших, наделённых собственными биографиями и ролями в его судьбе, вполне могут быть расшифрованы, однако «реальный комментарий» ничего не прибавит к пониманию сущности, природной органики его стихотворного космоса. Освобождение большинства стихотворений от пластики пейзажных и бытовых описаний, от всякого подобия сюжетности, стремительный переход повествования от жизненных ситуаций к метафизической, отвлечённой топике — вот этой органики основные приметы.

Каждый, кто внимательно прочитал «домосковские» стихотворения Меламеда, заметит две доминирующие особенности, два смысловых центра его поэтики.

Во-первых, тотальная непреодолимость неудачи, обреченность на одиночество. Это справедливо для обеих сопряженных сфер бытия: бытовой и духовной. Любовь человека к человеку временна и конечна по определению, ее никак невозможно заполучить завоевать навсегда. Точно так же фатально ограничен и срок присутствия души в привычной земной телесной оболочке, и здесь расставание и уход непреложны и неминуемы.


Я не вижу тебя и не вижу.

Я не стою тебя и не стою.

Я не ближе к тебе и не ближе.

Сожаленья и слёзы — пустое[1].

В моей комнате пусто и пусто.

Я люблю тебя очень и очень.

Только все мои мысли и чувства

тяжелы, как бессонные ночи.

Я на всех маскарадах опознан,

и, как старая кукла, отставлен.

Закрываются годы, как ставни.

И становится поздно и поздно.

(1982)


Второй смысловой центр меламедовской эстетики и поэтики — неизбежность и неминуемость страдания и боли как в жизни, так и в творчестве. Боль накрепко сращена с поэтическим ощущением мира, её бесполезно выдумывать из головы — она сама придёт в урочный час экзистенциального и художественного прозрения.


Кто ж эту ночь на боль короновал? —

пусть мой вопрос никем уже не слышим! —

Кто выдумал нелепый карнавал,

где в маске снега страх течёт по

Оставить комментарий:


Ваш e-mail является приватным и не будет опубликован в комментарии.