Коллектив авторов - Кристалл

положи

И тихо: — Счастливо, Алеша! — скажи.

Как много на свете

беспечных планет,

А нашей — и часу спокойного нет,

От вечной заботы, от вечной тоски

Ее полюса —

как седые виски.

ЗАПОВЕДЬ

Паша, Юра, Костя, Вова,

Надя, Ира, все друзья,

Это письменное слово —

Воля, заповедь моя.

Вот что сделать будет надо.

Надо мой смиренный прах

Возле матушки и брата

Схоронить в Березниках.

Это хлопотно, конечно,

Но ведь там мой край родной.

Там простой, восьмиконечный

Крест поставьте предо мной.

И сидите, поминайте

Друга милого вином.

И стихи свои читайте,

Как читали их при нем.

Тот, кто вечно славы ищет,

Возомнив, что он пророк,

Не посмеет, не освищет

Наших выстраданных строк.

Виктор Болотов

1941–1994

Родился в Казахстане. В 60-х г. жил в Березниках, работал в многотиражке «Металлург» (БТМК). Член Союза писателей, автор нескольких поэтических книг.

* * *

Суета вокзального мира.

Я люблю тебя, суета.

Скольку миру, ой, сколько миру!

Прихожу как домой сюда.

О, великое чувство общности!

Я до капли в нем растворен.

Я — единый, без имени-отчества.

Я пришел с четырех сторон…

Словно вырвался я на волю,

А меня тут давненько ждут.

Погружаюсь в людские волны,

И круги от меня идут.

ПРИШЛИ ИНЫЕ ВРЕМЕНА

Пришли иные времена,

как старые друзья приходят,

как солнечная тишина

во всей подсолнечной природе.

Они присутствовали в нас

самих —

как доброе начало.

Их голосу глухому вняв,

нас совесть мучила ночами.

Мы стали проще и добрей,

добрей и пристальней друг к другу.

А после стольких смутных дней —

высокое паренье духа.

Лишь память, зоркая, жива,

она в грядущее глядится

и вглядывается — в слова

и в государственные лица.

* * *

В сентябре я подумал о том,

как прекрасна земная природа.

Бледно-серое небо кругом

да лесные прозрачные своды.

Тишина первородно чиста,

тишина и воды не замутит.

Словно в мире никто никогда

не бывал и вовеки не будет.

На мгновенье замерший век…

Но во всем проступают контрасты.

Мир затих, как и я, человек,

отдыхая от думы и страсти.

Понимаю и чувствую я,

как любая травинка значима…

И как будто ясна бытия

сокровенная первопричина.

* * *

Уйду я в синие леса —

они на самом горизонте,

как чьи-то синие глаза,

глядят торжественно и зорко.

Я в глубину их загляну,

пойму бесхитростную душу,

их вековую тишину,

их нескончаемую думу.

И к листьям молодой травы

я припаду усталой грудью,

скажу лесам:

«Леса, а вы —

хорошие, по сути, люди».

И звери с птицами галдеть

начнут глухими голосами,

И будет мир в меня глядеть

лесными зоркими глазами.

* * *

Остепеняюсь постепенно,

привычками обзавожусь.

Я с ними важно и степенно,

как с малыми детьми, вожусь.

Привычка к утреннему чаю

и к сигарете натощак.

Привычно друга повстречаю,

поговорю с ним, что и как.

И я привычно повторяюсь…

Живу — привычек груз несу.

И чувствую, как я теряюсь

в своих привычках — как в лесу…

ПЛЫВУ ПО РЕКЕ

Река, как спящая любимая,

меня безмолвно позвала.

Туманом облачным клубимая,

она меня к себе взяла.

Я погрузился в воды темные

и, полный новых вешных свойств,

поплыл сквозь зыбкие и теплые

тела колеблющихся звезд.

И от светящегося берега

ко мне, светящемуся, шли

волны легчайшей гребни белые,

и гребни тонкий свет несли…

Был берег чуток и таинствен.

В его немую простоту

вплетался голос древних истин,

биенье волн и сердца стук.