Вадим Габриэлевич Шершеневич , Анатолий Фиолетов , Сергей Третьяков - Чудо в пустыне

Чудо в пустыне

стихи

ЭДУАРД БАГРИЦКИЙ, ИСИДОР БОБОВИЧ, ВЛАДИМИР МАЯКОВСКИЙ,

ПЕТР СТОРИЦЫН, СЕРГЕЙ ТРЕТЬЯКОВ, АНАТОЛИЙ ФИОЛЕТОВ

ГЕОРГИЙ ЦАГАРЕЛИ, ВАДИМ ШЕРШЕНЕВИЧ.

ОБЛОЖКА РАБОТЫ

С. ФАЗИНИ.

Эдуард Багрицкий

«О Полдень, ты идешь в мучительной тоске…»

О Полдень, ты идешь в мучительной тоске

Благословить огнем те берега пустые,

Где лодки белые и сети золотые

Лениво светятся на солнечном песке.

Но в синих сумерках ты душен и тяжел –

За голубую соль уходишь дымной глыбой,

Чтоб ветер, пахнущий смолой и свежей рыбой,

Ладонью влажною по берегу провел.

«Заботливый ключарь угрюмой старины…»

Заботливый ключарь угрюмой старины,

Я двери каменной коснулся дерзновенно,

Где ждут рождения из тайны сокровенной

На гулком мраморе начертанные сны…

Здесь боги мирно спят в священной простоте,

Здесь брошены в углах былых трагедий трубы,

И люди молятся торжественной и грубой

Из пены каменной рожденной красоте.

«О кофе сладостный и ты, миндаль сухой!..»

О кофе сладостный и ты, миндаль сухой!

На белых столиках расставленные чашки…

Клетчатая доска и круглые костяшки

Построены в ряды внимательной рукой.

Бог шашечной игры спокоен и угрюм –

На локти опершись, за стойкой дремлет немо…

Какой возвышенной и строгой теоремой

В табачной радуге занялся вещий ум…

Смотри внимательней задумчивый игрок,

Куда направилась рассыпанная стая…

И вот, коричневый квадрат освобождая,

Передвигается слепительный кружок!..

Газэла

Как хорошо курить гашиш в дыму вечерних комнат,

Смотреть на влагу скользких крыш из окон смутных комнат.

Старинной вязью написать романс к давно-забытой,

Спросить себя: «Давно-ль ты спишь в дыму вечерних комнат?»

Зажечь фарфоровый фонарь на бронзовой цепочке,

Завесть часы меж темных ниш в дыму вечерних комнат.

Сквозь темносиний шелк гардин увидеть синий месяц,

Услышать, как скребется мышь в дыму вечерних комнат.

Узнать что в городе весна и очень удивиться,

Сесть на диван, почуяв тишь в дыму вечерних комнат,

И увидав, что свет поблек в моей янтарной трубке,

Взять уголек, разжечь гашиш в дыму вечерних комнат.

«Движением несмелым…»

Движением несмелым

Ночь кутает комнату пряжей,

В окне потускнелом

Мелькают огни экипажей…

И вот из под стали

Змеею излиться готово

В бумажные дали

Внезапно расцветшее слово.

«Я отыскал сокровища на дне…»

  Я отыскал сокровища на дне –

  Глухое серебро таинственного груза,

  И вот из глубины прозрачная медуза

  Протягивает шупальцы ко мне!

Скользящей липкостью сожми мою печаль,

С зеленым хрусталем позволь теснее слиться…

…В раскрывшихся глазах мелькают только птицы

И пена облаков и золотая даль.

Перед отъездом

Скучный поэт и любитель серых соловьев,

Хмурый эстет с вечно-раздутой щекою, –

Я не знаю, почему мне так радостно от этих слов,

Почему я весь день склоняю: Война, войне, войною…

Именительный, родительный, дательный… Все то-ж,

Всюду она сероглазая, остроскулая и стройная…

Мухи жужжат безнравственно. За окном приплясывает дождь,

Лампа на столе задыхается, такая желтая, такая безпокойная…

Посвисти, посвисти, посвисти, соловей на серой стене…

Заиграй, поиграй, граммофон, из Травиаты арию…

Мамаша, дай чаю со сливками мне!

Что, не слышишь, --">