Велимир Хлебников , Алексей Елисеевич Крученых , Елена Генриховна Гуро - Трое

пять учеников сверху нависли на уши слушают щетины большие по ошибке шепчем

когда мы шагали по небоскребам

порхали легче от первого

до последнего

кто верует тому не жаль серебра

бростье и мы престол

все углубилися за станками

разлетаются кудри

секуточеи ударил

веет дальшее море

драгоценные чаши кидаются в него

бритые чаши

и знает кто их… да?

кривобокоубогие пещернаших псы углах пятишести головах простые не выдержат что пьют тихий полусвет ночной холодно смотрит в черноходы

нас нет мы кинуты край мира за скалою видим в церковь ходим позлословить

когда псы уходят остается их коготь худ шерсть по полу дрожит

тех знаков ни рыбе ни горе не расщелить

псы лают на деревья птицы нападают в пасти

псы лютующие меж деревьев облаки летят в ту сторону псы зевают нам тихо нас не вешают не вешаются а как будто в тумане спускаются пули уколят ускользнут а мы ожидаем одевайте пули разорвать их сделать для живота

блины не помещаются

прыткие

никто не знает

как бы обмануться когда у людей одинакие почерки и плюнул я в сосуд мерзости и встала она дыбы и зареготала а я мокрее гриба стоял перед ней падая головой и показалось воздух чадный смело мне уши чертят что-то и сельди нависли на плечи а на середине лба изрекла молодая старуха и когда нас пять усядет на камне и вперим мы очеса меж планет что видны меж былой листвы нам видится пропасть нам кажется что мы упадаем туда без платьев наши чуткие уши чу ют и и что по чугунному скрипит планета что черночервь точит числа

что

мы вникаем в бессмыслицу их трения и считаем ченк кину со мкам пробуждаемся когда из нор пыль летит в пещеру чиниая пришла навестить сгоревших дев царица кадка с салом на плече руки сплелись цапля чиниая зовут славии ястреба красноудлиненные рыбы

ход царицы изменялся другой начинался уже но ровно оба прямые и пепел серой пыли посыпал дорогу и сожженные кости шевелятся знаки псы подбирают жемчуга ее глаз хранят и камень руки утаят

черный камень черты чиниаи о который разбивались многие ветры

мы в стороне

горек наш овес нас не любят конские оки царицы девы а сколько молили жгли жертву

если не возле нее то возле дома стоим согнувшись незаметно ссыхаясь бы бин засвистели рога полено заблестели убить надо

рассмеялись нож упал ноги остриг разрубил только псы не чихают

невинный

э э зеи

чашки шевелятся кость кости сростется окрепнет?

ин эзгаи кости тело тын торчком ребра гвоздем трава на быке

притихли прислонился сосет сок кости мы все сохнем

множь камни перытые

лес тож деревья трудно указать границы концы

когда малы то больше кажется

менвше больнее

топаз несгораем

появляется замученная рыба кричит спасите рим опять утонет

стерлись имена на коре

прорастаем как трава на быке

все ее богатства у нас

не стали богаче

и жемчуг ее не согреет худеющие тела и рук не побелеют

псы не найдут нас хоть и траву следят на брюхе извиваются

сложились кости

горчеи бани

не смеются псы

на ноге вертятся

окаменели стволы

когда я разбежал подняться остроостров чер нике принял меня

не слышат нас псы не скавчат опять жалобно вытянут шеи и отбросив по земле стелятся нюхают головой кусаются

ту юр ща накрапывает

топаз трудно отличить от алмаза

мозг змеи целебен

наши головы прели когда мы были стары уменьшались телеса в пуху

кость мамонта под бурой мочалью

если не исцелит

и приложились мы к кости ладонь к кости и око стенели

стал лес как из ножа

повисли платочки

и псы наши потеряли носы по ветру

все покрыла рашетка

унесли бороды люди

одели на усы что торчат оглоблей

    под бородой слюнявой пса

    лег усталый

    далека гроза

    веселых охотниц орава

  я издалека пришел

  к родной собаке

  у домов острый кол

  так и просится в драку

    в конуре блохи жалят часто

   и пыль столбом

  но малым я счастлив

  хоть белье кругом

--">