Гай Валерий Катулл - Книга стихотворений

Гай Валерий Катулл Веронский

КНИГА СТИХОТВОРЕНИЙ

1^[1]

Для кого мой нарядный новый сборник,

Пемзой жёсткою только что оттёртый?

Он, Корнелий, тебе: ты неизменно

Почитал кое-чем мои безделки.

5 Ты в то время, из италийцев первый,

Нам дерзнул рассказать века в трёх книгах —

Труд учёный, клянусь, и преусердный.

Так, каков он ни есть, прими мой сборник!

А твоим покровительством, о Дева,

10 Пусть он век не один живёт в потомстве.

2^[2]

Птенчик, радость моей подруги милой,

С кем играет она, на лоне держит,

Кончик пальца даёт, когда попросит,

Побуждая его клевать смелее,

5 В час, когда красоте моей желанной

С чем-нибудь дорогим развлечься надо,

Чтоб немножко тоску свою рассеять,

А вернее — свой пыл унять тяжёлый, —

Если б так же я мог, с тобой играя,

10 Удручённой души смирить тревогу!

3^[3]

Плачьте, о Купидоны и Венеры,

Все на свете изысканные люди!

Птенчик умер моей подруги милой,

Птенчик, радость моей подруги милой,

5 Тот, что собственных глаз ей был дороже.

Был он мёда нежней, свою хозяйку

Знал, как девушка мать родную знает.

Никогда не слетал с её он лона,

Но, туда и сюда по ней порхая,

10 Лишь одной госпоже своей чирикал.

А теперь он идёт дорогой тёмной,

По которой никто не возвращался.

Будь же проклят, о мрак проклятый Орка,

Поглощающий всё, что сердцу мило, —

15 Ты воробушка милого похитил!…

О слепая судьба! О бедный птенчик!

Ты виновен, что у моей подруги

Покраснели от слёз и вспухли глазки!

4^[4]

Корабль, который здесь вы, гости, видите,

Хоть мал, а говорит, что был он всех быстрей,

Что ни одна громадина плавучая

Ни разу не могла опередить его,

5 На вёслах ли несясь, под парусами ли;

Что это подтвердит и Адриатики

Бурливой брег, и острова Кикладские,

И Родос благородный с дикой Фракией,

И Пропонтида, и лука Понтийская,

10 Где — нынешний корабль — стоял он некогда

Косматым лесом. На киторском темени

Широко он шумел листвой глаголющей.

Понтийская Амастра, щедрый буками

Китор, все это знали вы и знаете, —

15 Так говорит корабль. С времён запамятных

Он возвышался у тебя на маковке,

В твоём он море вёсла в первый раз смочил

И через столько бурь с их злобой тщетною

Хозяина доправил, слева, справа ли

20 Юпитер кликал ветры иль, содействуя,

Дул с двух сторон и ходу прибавлял ему.

Обетов никаких береговым богам

Он не принёс ни разу до прибытия

Морями всеми к озеру прозрачному.

25 Так было. А теперь он тихо старится

В укрытии, вам, братья, посвятив себя,

Двойничный Кастор и двойничный Кастора.

5

Будем, Лесбия, жить, любя друг друга!

Пусть ворчат старики — за весь их ропот

Мы одной не дадим монетки медной!

Пусть заходят и вновь восходят солнца, —

5 Помни: только лишь день погаснет краткий,

Бесконечную ночь нам спать придётся.

Дай же тысячу сто мне поцелуев,

Снова тысячу дай и снова сотню,

И до тысячи вновь и снова до ста,

10 А когда мы дойдём до многих тысяч,

Перепутаем счёт, чтоб мы не знали,

Чтобы сглазить не мог нас злой завистник,

Зная, сколько с тобой мы целовались.

6^[6]

Флавий! Верно, о ней, своей любезной,

Будь она недурна, не будь нескладна,

Ты сказал бы Катуллу, не смолчал бы.

Но молчишь ты, стыдясь, и я не знаю,

5 Ты с какой же связался лихоманкой?

Но что ты не вдовцом проводишь ночи,

Громко ложе твоё вопит венками

И сирийских духов благоуханьем;

И подушки твои, и та, и эта,

10 Все во вмятинах, а кровати рама

И дрожит, и трещит, и с места сходит.

Бесполезно скрывать, и так всё видно.

Что? Да весь исхудал ты с перелюба,

Значит много себе позволил дури.

15 Лучше мне обо всём, и злом и добром,

Сам скажи, — и тебя с твоей любовью

До небес вознесу в стихах изящных.

7^[7]

Сколько, спрашиваешь, твоих лобзаний

Надо, Лесбия, --">