Мирра Александровна Лохвицкая - Перед закатом

назовешь.

  Я к устам прижму печать, –

  Будет гнев в тебе молчать.

  Будешь – кроткий и ручной –

  Всюду следовать за мной.

  Встань. Проснись. Не время спать.

  На тебе – моя печать.

  Человечий образ кинь.

  Зверем будь. Аминь! Аминь!»

И воспрянул предо мною

Кроткий зверь, покорный зверь.

Выгнул спину. Под луною

Налетаюсь я теперь.

Мы летим. Все шире, шире,

Разрастается луна.

Блещут горы в лунном мире,

Степь хрустальная видна.

О, раздолье! О, свобода!

Реют звуки флейт и лир.

Под огнями небосвода

Морем зыблется эфир.

Вольный вихрь впивая жадно,

Как волна, трепещет грудь.

Даль немая – неоглядна.

Без границ – широкий путь.

Вьются сладкие виденья,

Ковы смерти сокруша.

В дикой буре наслажденья

Очищается душа.

Но внизу, над тьмой земною,

Сумрак ночи стал редеть.

Тяжко дышит подо мною

Заколдованный медведь.

На спине его пушистой

Я лежу – без дум, без сил.

Трепет утра золотистый

Солнце ночи загасил.

Я качаюсь, как на ложе,

Притомясь и присмирев,

Все одно, одно и то же.

Повторяет мой напев:

Скоро, скоро будем дома.

Верный раб мой, поспеши.

Нежит сладкая истома

Успокоенной души.

Пробуждается природа.

Лунных чар слабеет звон.

Алой музыкой восхода

Гимн лазурный побежден.

Вот и дом мой… Прочь, косматый!

Сгинь, исчезни, черный зверь.

Дух мой, слабостью объятый,

В крепкий сон войдет теперь.

Что ж ты медлишь? Уходи же!

Сплю я? Брежу ль наяву?

Он стоит – и ниже, ниже

Клонит грустную главу.

Ах, печать не в силах снять я!

Брезжит мысль моя едва. –

Заповедного заклятья

Позабыла я слова!

С этих пор – в часы заката

И при огненной луне –

Я брожу, тоской объята;

Вспомнить, вспомнить надо мне!

Я скитаюсь полусонной,

Истомленной и больной.

Но мой зверь неугомонный

Всюду следует за мной.

Тяжела его утрата

И мучителен позор.

В час луны и в час заката

Жжет меня звериный взор.

Все грустней, все безнадежней

Он твердит душе моей:

«Возврати мне образ прежний,

Свергни чары – иль убей!»

Великое проклятье

31 декабря 1904 г.

Ночь на Новый Год.

  Налагаю на тебя проклятье по вине твоей.

  И будет оно с тобою во все дни жизни твоей

  и до скончания века.

  Не моя сила – Великая Сила.

  Не моя воля – Великая воля. Аминь.

Будь проклят, забывший о Боге,

Поправший Великого Духа,

Меня оскорбивший безвинно,

Смутивший мой путь голубой.

И вот, я сижу на пороге.

Увяло лицо. Я – старуха.

Дорога – глуха и пустынна…

Проклятье мое над тобой.

  За то, что забыл ты о Боге –

  Вкуси от страданья и зла.

  Смотри, – я сижу на пороге,

  Я черную книгу взяла.

  За то, что кощунственным словом

  Ты Духа в тьме оскорбил, –

  Прибегла я к тайным покровам

  Моих неразгаданных Сил.

  К прекрасному, вечному краю

  Стремился мой путь голубой,

  И вот – я заклятье читаю –

  Проклятье мое над тобой.

  Будь проклят в мечтах и желаньях

  Твоей очерствелой души.

  В покое твоем и в скитаньях, –

  К безвестному мраку спеши.

  Будь проклят в болезнях и муках,

  И в счастье, и в горе твоем,

  В свиданьях любви и в разлуках

  Гори ненасытным огнем.

  Будь проклят в тоске и моленье,

  И в битве с тяжелой Судьбой,

  И в смерти позорной, и в тленье. –

  Проклятье мое над тобой.

Будь проклят забывший о Боге,

Великого Духа поправший,

Безвинно меня оскорбивший,

Смутивший мой путь голубой!

Закрыты благие дороги –

Во мраке отчаянья павшей

От сладости мщенья вкусившей. –

Проклятье мое над тобой.

Врата вечности

Мне снились горы в огне заката,

Не как туманы, не как виденья,

Но как громады земной твердыни

Преддверье славы иного мира.

Они вздымались двойной стеною,

Алели ярко над облаками

Все в чудных знаках, в заветных рунах,

Хранящих мудрость Предвечной тайны.

Мне внятны знаки, понятны руны, –

В мгновенья света и откровенья.

Но как пройду я златые стены?

Как вниду в царство иного мира?

Горят вершины в огне --">