Библиотека knigago >> Поэзия >> Поэзия >> Прозрачные картины

Светлана Васильевна Кекова - Прозрачные картины

Прозрачные картины
Книга - Прозрачные картины.  Светлана Васильевна Кекова  - прочитать полностью в библиотеке КнигаГо
Название:
Прозрачные картины
Светлана Васильевна Кекова

Жанр:

Поэзия

Изадано в серии:

Стихи, поэмы

Издательство:

неизвестно

Год издания:

ISBN:

неизвестно

Отзывы:

Комментировать

Рейтинг:

Поделись книгой с друзьями!

Помощь сайту: донат на оплату сервера

Краткое содержание книги "Прозрачные картины"

Светлана Васильевна Кекова родилась в 1951 году на Сахалине в семье военнослужащего. В детстве и юности жила в Тамбове. Окончила филологический факультет Саратовского государственного университета (1973). Публиковалась в самиздатских журналах Ленинграда («Часы», «Обводный канал») и Саратова («Контрапункт»). Автор более десяти книг стихотворений и трех литературоведческих книг. Предыдущая публикация в «Знамени» — «Сон в Лазареву субботу» (№ 8, 2016). Живет в Саратове.


Читаем онлайн "Прозрачные картины". Главная страница.

стр.

Светлана Кекова ПРОЗРАЧНЫЕ КАРТИНЫ

* * *

Когда я растерянно шла по дороге

вдоль маленькой речки, текущей из ада,

какие мне были открыты чертоги,

дворцы и палаты небесного града!

Берёза слыла королевой испанской,

казалась ольха разночинкой типичной,

когда я жила на Тверской, на Мещанской,

на новой Дворянской, на старой Кирпичной.

Когда я блуждала по илистым тропам

вдоль длинных долин плодоносного Нила,

Изида мне лоб украшала укропом,

а я позабыла, ушла, изменила.

В романе готическом кисти Шагала

Раскольников прятал блестящий топорик,

египетский бог с головою шакала

разглядывал сонно саратовский дворик.

Я видела это под лупою быта,

когда покупала в аптеке лекарство.

Ещё я скажу, что была мне открыта

любая из книг насекомого царства.

А бедный мой друг, как библейский Уитмен,

менял очертанья одной из Америк.

И вот, по подземным пройдя лабиринтам,

мы выбрались молча на каменный берег.

Да, волны — свинцовые волосы Леты —

сияли и льнули к неопытным душам.

Теперь мы глядим на иные предметы,

сидим на обрыве и волосы сушим.

* * *

О чём ещё нам говорить с тобою?

О чём молчать, прощаясь на бегу?

Ведь только небо бледно-голубое

да голуби на мартовском снегу

так безмятежны, так красноречивы,

что лишними становятся слова…

Но скоро, скоро ветви старой ивы

надумают — и сменят кружева.

Зашевелятся лиственные тени,

своей игрой скрывая некий клад,

и белым, влажным пламенем сирени

однажды днём зелёный вспыхнет сад.

И мы, томясь своим порывом странным,

друг к другу безбоязненно прильнём…

Как можно жечь таким благоуханным,

таким безгрешным неземным огнём?

Но тянется совсем другая повесть,

где сердца стук — как поступь каблуков…

И только солнце, как больная совесть,

выглядывает из-за облаков.

* * *

На Судище Страшнем святые стоят и грешники,

гордецы, юроды,

            молчальники, пересмешники,

а одна из плакальщиц в юбке простой и кофточке

у реки сидит,

            чьи-то белые моет косточки.

Обрастают косточки плотью живою, жилами,

реют, словно аисты,

            ангелы над могилами,

восстают из праха лжецы, чернецы и ратники,

правдолюбцы-нищие

и богачи-развратники,

и обретший заново чресла свои и лядвии

человек

      увидел,

            что мир раскололся надвое.

Новый день берёзы встречают распевом знаменным…

Что же делать мне

            с нераскаянным сердцем каменным?

Лишь взывать к Создателю в холоде или в зное:

дай мне, Господи,

            сердце новое,

                        плотяное!

* * *

Созревает дикая олива…

Я листаю летний каталог:

лютики, калужница, крапива,

красный клевер, синий василёк.

Я листаю старенький помянник,

где моя записана родня,

и кузнечик, музыкант и странник,

с удивленьем смотрит на меня.

О поминовении сугубом

то стрекозы, то сверчки твердят,

а за рощей, под Мамврийским дубом,

три усталых путника сидят.

* * *

1.
Пауков сачки и стрекоз очки,

светлячков проблесковые маячки —

это целый мир, что един в борьбе

для-себя-вещей и вещей-в-себе.

Мексиканский жук в боевой броне,

осьминог верхом на морском коне,

богомол, стеклянница, шмель, оса —

имена, и числа, и голоса.

Подают они человеку знак:

умирает зверь, увядает злак,

исправляет карму свою индус,

отправляясь в море кормить медуз.

Но когда поднимется в море шторм,

то индус и сам превратится в корм.

Так какое место в его судьбе

занимает рыба как вещь-в-себе?

2.
Открывают рты под землёй кроты,

не снимая чёрных своих рубах…

Я
стр.

Оставить комментарий:


Ваш e-mail является приватным и не будет опубликован в комментарии.