Владимир Николаевич Корнилов - Музыка для себя

Такой или сякой поэт,

Я, кроме смеха,

На склоне века, склоне лет —

Уборщик снега.

Кого от нашего житья

Возьмут завидки?

Он от чахотки сник, а я —

От щитовидки.

…Тащу отверженность, не гнусь,

Не бью поклонов,

Но перед вами повинюсь,

Андрей Платонов!

И сорок лет спустя молю:

В своем зените:

Простите молодость мою,

За все простите —

За спесь и черствость, и сполна

Еще за скуку,

С какой глядел я из окна

На вашу муку.

ЩИТОВИДКА

Неудачам глядел в глаза.

Врач сказал:

— Нету вас — есть только

Щитовидная железа.

Все метания и мытарства,

И рифмованное нытье,

На которое вы горазды,

Не от вас они — от нее.

Я-то думал:

Томленье духа,

Вера, совесть и стыд, и честь…

Оказалось — лишь род недуга,

Интенсивный обмен веществ.

Никакого переизбытка

Благородных и высших чувств,

Лишь ничтожная щитовидка

Барахлит —

                 и теперь лечусь.

Все от химии —

                       не от бога —

И земля, и вода, и снедь,

И свобода, и несвобода,

И, наверное, даже — смерть.

Вот и загнан, как мерин в мыле

Вопрошаю в свои полета:

— Я венец творения

                                или

Нуклеиновая кислота?!

ЖЕНЩИНЫ

Но в женщинах крепче заряд:

Невестами и матерями

За нас, как деревни, стоят.

Мужчины себя уронили,

На то была бездна причин.

А женщины — те и доныне

Рожают и нежат мужчин.

Давно вся надежда и вера

На них, нешироких в кости;

До лучшего времени века

Надеются нас донести.

И носят, рожают и нянчат,

Как корни, из тьмы гонят ввысь,

И скорбно по-бабьему плачут,

Что помыслы их не сбылись.

ПОЛЬЗА ВПЕЧАТЛЕНИЙ

Приперченного тоской,

В неполные четверть века

Изведала ты со мной.

Но, может, не вовсе втуне

Иные года пройдут?

Припомни, как мы в Батуми

Удрали из Гудаут.

Припомни базар горластый,

Что смахивал на бедлам.

Какие творили яства

По разным его углам!

И жаренье на шампуре,

И много чего еще,

И хаши, и хачапури,

И лобио, и харчо.

…А помнишь, и в Ереване

Был рынок совсем не слаб,

И мы с тобой пировали,

В лаваш завернув кебаб.

И мы с тобой колесили,

Аж ветер гудел в ушах!

С утра мы в Эчмиадзине,

А в полдень мчим в Арташат.

В Гегарде, и в Аштараке,

И сплошь по дороге всей,

Неверующие бедняги,

Шалели мы от церквей.

В Армении нету моря,

Армения на горах.

От моря — стране на горе —

Христа отогнал аллах.

С того-то так щедро храмы

Росли на отрогах гор

И хоть не лечили раны,

Зато просветляли взор.

…Дорожные впечатления —

Базарный пейзаж и та

Высокого назначенья

Суровая красота —

Снегам вопреки и ливням,

Гудящим и день и ночь,

Наверное, помогли нам

Немалое превозмочь.

АЭРОДРОМЫ

Поболее десятилетия,

И ярко светили тогда

Огни-миражи Шереметьева.

А мы не глядели, и бед

С обидами не подытожили,

И вынесли вес этих лет,

И выжили, дожили, ожили.

И помнили только одно:

Что нет ни второго, ни третьего,

Что только такое дано,

И нет за Москвой Шереметьева,

А лишь незабудки в росе,

И рельсы в предутреннем инее,

И синие лес и шоссе,

И местные авиалинии.

СВОБОДА

По своей ли вине?

Ведь свободы в заводе

Не бывало при мне.

Никакой мой прапрадед

И ни прадед, ни дед

Не молил христа ради:

«Дай, подай!», видел: нет.

Что такое свобода?