Юрий Павлович Одарченко - Стихотворения

За твоей душонкой:

На мгновенье в вышине,

На мгновенье в глубине,

Самый маленький грешок

Тянет книзу поплавок —

Вот твоя душонка!»

* * *

«Весь день стоит как бы хрустальный»,

Я вижу ясно этот день,

Деревьев стройных очертанья

И веток кружевную тень.

Иду тропою тихим шагом

И вдруг, с кулак величиной,

Каким-то бешеным зигзагом

Взлетает муха предо мной.

В хрусталь из душного застенка

Жужжа врывается она.

Зловещим натрия оттенком

Сверкает синяя спина.

И трупного удушье духа

Всемирную колышет жуть…

Огромная слепая муха

В разъятую влетает грудь.

* * *

Возмездие — в преддверьи страха,

Пред ним душа едва светла,

И мысль, сожжённая дотла,

Летит, как по ветру зола,

Как пыль взвихрённая от взмаха

Стрелой пронзённого крыла.

* * *

Денёчек, денёчек, вот так день!

Весь день такая дребедень:

В душе, на ярмарке, в церквах

И в романтических стихах,

В последней хате, во дворце…

И точки нету на конце…

Денёчек, денёчек, вот так день!

Туманный день. И бездны тень

В душе, на ярмарке, в церквах

И в драматических стихах.

А если солнышко взойдёт

И смерть под ручку приведёт,

То это будет всё равно —

В гробу и тесно и темно.

* * *

Есть совершенные картинки:

Шнурок порвался на ботинке,

Когда жена в театр спешит

И мужа злобно тормошит.

Когда усердно мать хлопочет:

Одеть теплей сыночка хочет,

Чтоб мальчик грудь не застудил,

А мальчик в прорубь угодил.

Когда скопил бедняк убогий

На механические ноги,

И снова бодро зашагал,

И под трамвай опять попал.

Когда в стремительной ракете,

Решив края покинуть эти,

Я расшибу о стенку лоб,

Поняв, что мир — закрытый гроб.

* * *

Мышь без оглядки от кошки бежит.

Волка убьют на охоте.

Птица по синему небу летит —

Платят за птицу по счёту.

Ясно. Все ясно. Но вот человек,

Если повеситься сам не сумеет,

Значит на старости лет заболеет,

Станет любимцем соседних аптек,

Так ли уж гордо звучит — Человек?

* * *

Подавайте самовар,

Клавдия Петровна!

Он блестит как медный шар,

От него струится пар,

В нем любви пылает жар…

Чай в двенадцать ровно!

В хрусталях блестят конфетки,

На столе лежат салфетки,

На салфетках ваши метки,

За столом все ваши детки…

Клавдия Петровна!

Папа к чаю запоздал,

Он всю ноченьку не спал,

Все по комнате шагал,

Но ведь сам же приказал:

Чай в двенадцать ровно!

Подошла к дверям. В дверях

Обернулась. Смертный страх

В помутневших зеркалах.

На паркет упала… Ах!

Клавдия Петровна.

* * *

Лишь для вас мои чайные розы,

Лишь о вас все случайные грёзы.

Вы с улыбкою нежной своей,

Вы с изгибами рук-лебедей!

Ваши волосы — шёлковый лён,

Голос ваш — колокольчика звон,

А глаза на прелестном лице —

Две зелёные мухи цеце.

* * *

В альбом Марине Померанцевой

Вот земной, Мариша, рай:

Зайчик, зайчик, убегай!

Но охотник злой стреляет

И зайчишку убивает.

Ах как жаль! Ах как жаль!

Нету права на печаль.

* * *

Той дорогой, которой иду,

Я, наверное, в ад попаду.

Но оттуда по шёлковой лесенке,

Напевая весёлые песенки,

Я обратно на землю вернусь

И на крыше в кота воплощусь.

Буду жить я у девочки маленькой

В ее розовой чистенькой спаленке.

Буду нежно мурлыкать опять —

Но о чём, никому не понять.

* * *

— Маменька, а маменька! Что, часы сознательны?

«Ха, ха, ха, задал вопрос,

Часовщик часы принес,

Будь ему признательным!»

--">