Иван Иванович Савин - Стихотворения

судеб.

Все та же гарь, все те же дымы,

Все тот же выплаканный хлеб.

Мне недруг стал единоверцем:

Мы все, кто мог и кто не мог,

Маячим выветренным сердцем

На перекрестках всех дорог.

Рука протянутая молит

О капле солнца. Но сосуд

Небесной милостыни пролит.

Но близок нелукавый суд.

Рука дающего скудеет:

Полмира по миру пошло…

И снова гарь, и вновь тускнеет

Когда-то светлое чело.

Сегодня лед дорожный ломок,

Назавтра злая встанет пыль,

Но так же жгуч ремень котомок

И тяжек нищенский костыль.

А были буйные услады

И гордой молодости лёт…

Подайте жизни, Христа ради,

Рыдающему у ворот!

***

Ты не думай, все запишется.

Не простится. Ты не жди.

Все неслышное услышится.

Пряча тайное, колышется

Сердце-ладонка в груди.

Умирают дни, и кажется:

Прожитой не встанет прах.

Но Христу вся жизнь расскажется.

Сердце-ладонка развяжется

На святых Его весах.

Жизни наши будут взвешены.

Кто-то с чаши золотой

Будет брошен в пламень бешеный.

Ты ль, хмельная? Я ль, повешенный

Над Россией и тобой?

Закат

Декабрьский вечер синь и матов.

Беззвездно в горнем терему.

Таких медлительных закатов

Еще не снилось никому.

Глаза ночные сжаты плотно,

Чуть брызжет смуглый их огонь,

Как будто черные полотна

Колеблет робкая ладонь.

Поют снега. Покорной лыжей

Черчу немудрые следы.

Все строже север мой, все ближе

Столетьем скованные льды.

Бегу по сказочной поляне,

Где кроток чей-то бедный крест,

Где снег нетронутый желанней

Всех нецелованных невест.

Мне самому мой бег неведом.

Люблю бескрайности пустынь.

Цветет закат. За лыжным следом

Следит серебряная синь.

Недвижна белая громада

Снегов в узорчатой резьбе…

Вчера мне снилось, что не надо

Так много плакать о тебе…

На Сайме

Чего здесь больше, капель или игл?

Озерных брызг или сосновых хлопьев?

Столетний бор, как стомачтовый бриг,

Вонзился в небо тысячами кольев.

Сбегают тени стрельчатой грядой

На кудри волн по каменистым склонам,

А лунный жар над розовой водой

Приколот одуванчиком зеленым.

Прозрачно дно. Озерные поля

Расшиты желтыми шелками лилий.

Глухой рыбак мурлычет у руля

Про девушку, которую убили.

В ночную воду весла уронив,

Дремлю я, сердце уронив в былое.

Плывет, весь в черном бархате, залив

И все в огнях кольцо береговое.

Проснулся ветер, вынурнув из трав,

Над стаей туч взмахнул крылом незримым…

И лунный одуванчик, задрожав,

Рассыпался зеленоватым дымом.

У последней черты

И.Бунину

По дюнам бродит день сутулый,

Ныряя в золото песка.

Едва шуршат морские гулы,

Едва звенит Сестра-река.

Граница. И чем ближе к устью,

К береговому янтарю,

Тем с большей нежностью и грустью

России «Здравствуй» говорю.

Там, за рекой, все те же дюны,

Такой же бор к волнам сбежал,

Все те же древние Перуны

Выходят, мнится, из-за скал.

Но жизнь иная в травах бьется,

И тишина еще слышней,

И на кронштадтский купол льется

Огромный дождь иных лучей.

Черкнув крылом по глади водной,

В Россию чайка уплыла —

И я крещу рукой безродной

Пропавший след ее крыла.

--">