Аркадий Кутилов - Провинциальная пристань

снегирь.

Ты должна мне, мой мил-дружок,

я держу тебя сотней рук.

Вдруг уйдешь – и пропал должок!

Я встряхнусь, как пустой мешок,

и пристроюсь на пыльный крюк...

Голубая избушка...

* * *

Голубая избушка,

черно-белая роща...

Если хочется проще, –

что ж милее и проще!

Краснобуйствуют маки,

краснобайствуют птицы...

Что тут может случиться?

Ничего не случится.

А случилось...

Куковали кукушки от темна до темна...

Поселились в избушке –

Человек и Она.

О влюбленные, слава!

Как божественны вы!

Проходили по травам,

не касаясь травы.

Да шептались о чем-то

над метелкой куги^[2],

и ловили скворчонка –

подержать у щеки.

Вот, наверно, такими

жизнь полна и светла...

Но однажды меж ними

синь-змея проползла.

Проползла не торопко,

а змеиным шажком...

И влюбленные робко

посмотрели кругом.

Ой, вы признаки-знаки,

да намеки на стыд...

Осыпаются маки,

и кукушка молчит.

А избушка облезла –

стала просто изба.

В синеве поднебесной

будто плачет труба.

Лебедя с лебедями,

журавли с журавлями –

потянулись куда-то

над пустыми полями.

Ой, закаты-пожары!

Ой, вы чары зимы!

Ой, змеиные чары!

Ой, влюбленные Мы!

Мы притихли, как дети,

мы отсрочки не просим...

Ведь случилась на свете

уж которая осень...

Алхимик и шут...

* * *

Алхимик и шут –

вроде так себе – смех...

Алхимик и шут –

это радость на всех!

И тот и другой

жили так искрометно,

всегда невпопад, –

гениально-свободно.

Кормились селедкой

и грелись чайком

алхимик с бородкой

и шут c хохолком.

А мы – умы великие

(в размере семьи, конечно)

питаемся только сливками

да рыбкой-стерлядкой грешной,

да рябчиками веселыми

(на сладкое-вечно торт),

да прочими разносолами,

что нам посылает черт.

Умрем – домочадцы охают,

сберкнижку трясут, как грушу, –

нам памятники отгрохают –

по двадцать пудов на душу.

И вот – через год:

"Ты Ивана забыл?

Ну да, это тот,

что вприпрыжку ходил...

Еще обожал

огуречный рассол,

и мне задолжал

две рублевки, осел!.."

...Еще через два,

или чуточку меньше,

от нас

голова

опустеет

у женщин,

у наших любимых,

что ждали с цветами...

Как жаль, что мы не были

в жизни шутами!...

Кормились селедкой

и грелись чайком

алхимик с бородкой

и шут с хохолком.

А мысли шагают коряво...

* * *

А мысли шагают коряво,

а губы от страха спеклись...

Уходит... жена или слава...

свобода, а может, и жизнь.

На лучшем твоем перекрестке

она – у другого в руках.

Не порти, дружок, папироски,

не бейся в ревнивых силках.

Когда над телами убитых

враги распивают вино,

убитым уже не обидно,

убитым уже все равно...

Я вам пишу звездой падучей...

* * *

Я вам пишу звездой падучей,

крылом лебяжьим по весне...

Я вам пишу про дикий случай

явленья вашего во мне.

Пишу о том, как пел несмело:

взойди, взойди, моя заря!..

Я ради вас талант подделал,

как орден скифского царя...

Как я дружу с нейтронным веком,

как ярким словом дорожу...

И как не стал я человеком,

я вам пишу...

Автопортрет

 Рисунок А.Кутилова

Я не видел себя во сне,

но другие меня видали –

будто профиль мой – на Луне,

будто выбитый на медали.

Я – свой мрак, или песня мракова,

путеводная своя милость:

чтобы пикало,

чтобы --">