Филарет Иванович Чернов - Темный круг

пустыни,

Небес безбрежная парча, —

Навек замкнулась дверь Святыни.

И нет заветного ключа!

Ключ будет найден! А если и не будет, радостью станет — искание ключа… Жизнь духа — в исканиях, а не в находках. Это почувствует и сам поэт, когда окрепнет, нальется зрелостью и мощью его встревоженная, напряженная, жаждущая земных и божьих правд, молодая душа. Я так много пишу о «молодости», дабы поэт не захотел поверить своей музе, поверить черноте ее скорбей, а поверил бы силе, играющей в нем, поверил бы в «песню-радость», которая в нем затаенно бурлит…

Да разве уже не светло, не празднично — думать о том, что есть и Филареты Черновы, с суровыми, мятежными мыслями, с непокорными тяжкими волями, среди дешевеньких литературных маскарадов, на которых так безудержно и неустанно развлекается поэтическая «золотая молодежь»?

Молодой поэт — скромен, очень скромен, слишком скромен: это благородно просвечивает в тоне, характере, в уловимых и неуловимых свойствах его стиха, его письма. Но нынешний ритм, темп, круговорот не нуждается в излишествах болезненной скромности, не принимает, не хочет ее. Филарету Чернову надо эти излишества преодолеть, ясно взглянуть в глаза жизненной правды и увидеть воочию большие свои возможности: он творец.

Я искренно подумал, впервые ознакомившись с ним, угрюмо-прячущим свои поэтические сокровища где-то на окраинах шумного и бойкого литературного рынка: может быть, он?

И столь же искренно не удивлюсь, если близкое грядущее чеканно-радостно ответит мне:

— Да, он!

«Журнал журналов». 1916, № 16.

СТИХОТВОРЕНИЯ, ОПУБЛИКОВАННЫЕ В ПЕРИОДИЧЕСКОЙ ПЕЧАТИ

«Мне грустно оттого, что я еще так молод…»

<Н.Н. Яновской>^[2]

Мне грустно оттого, что я еще так молод,

Но, как старик, давно живу былым;

Что, как старик, я чую смерти холод,

И жизнь моя безжизненна, как дым.

Бескрасочно уходят дни за днями, —

Что день, что год — однообразно пуст…

А где-то жизнь увенчана цветами,

И песнь любви звучит с певучих уст…

Как беден мир души моей усталой!

О, как остыл я к радостям земным!

Мне нечем жить: тепла в душе не стало;

Я лишь дышу, чуть греюся былым…

«Что жизнь напела мне в счастливые года…»

Что жизнь напела мне в счастливые года

Высоких дум, великих упований, —

Теперь давно лежит в гробу воспоминаний

И не воскреснет никогда.

И часто, мертвеца убрав цветами грез,

В глубокой тишине, в своем уединенье,

Над прахом дорогим пролью я много слез,

В них горькое вкушая утешенье…

Да, как на кладбище живет душа моя:

От жизни обнесен пустынною оградой,

Могильным сторожем живу угрюмо я,

Мерцаю бледною, могильною лампадой…

Ежемесячные литературные и популярно-научные приложения к журналу «Нива» на 1911 г., февраль.

Девушке

Она венок из васильков

Сплела во ржи густой, —

Из этих синеньких цветов

Невинности святой.

Но будет время, миг придет

Миг счастия и слез,

И жизнь сама венок сплетет

Ей из колючих роз.

И будет тот венок — любовь,

Что трепетно ждала, —

И заструится тихо кровь

По мрамору чела…

Ежемесячные литературные и популярно-научные приложения к журналу «Нива» на 1911 г., июнь.

«Осенний день. В саду, шурша, ложится…»

<Н.Н. Яновской>

Осенний день. В саду, шурша, ложится

Отживший лист на блеклую траву…

Душа грустит, душа былым томится…

И странно мне, что я еще живу!

Как призрачно все светлое промчалось!

Ужели был и юн и счастлив я?

Всем, всем былым, что в памяти осталось,

Как дальним сном, живет душа моя…

И мнится мне: засыпан я землею,

Но в тяжком сне еще мой страждет дух;

Что где-то жизнь проходит надо мною

И странно мой тревожит мертвый слух…

Порою, весь охваченный волненьем

Былой любви и радости --">