Елена Всеволодовна Ушакова - Бессмертный дождь. Стихи

Елена Ушакова. Бессмертный дождь

***

Сосны стареют иголками, рыжие валятся с них.

Литература — проблемами, все до одной устарели.

Если в запасе так много ещё молодых

Сил, объяснить это трудно, как рыжей сосне или ели.

Все до одной занимательны, только в природе их нет.

Требуют, словно больные, забот и участья.

Лучше, от них отойдя, среди мелких и внешних примет

Вдруг обнаружить источники жизни и счастья.

Так и случилось, всмотревшись внимательно, видим, — с Толстым.

Он над проблемами так высоко возвышался,

Как эти сосны пушистые с бурым настилом своим,

И не в историю мутную он, а в природу вписался.

Что ему личность и право, закон, государство — стоит

Где-то в обители вечности и мирозданья.

Кто-то о мыслях его — и читатель поймёт и простит —

Верно сказал как о каменном веке сознанья.

Не было этих насущных, в пути дребезжащих проблем.

Море шумело, плескалось, а вечные два-три вопроса

Не поддаются развитию и разработке… совсем.

Но подпирают Поэзию, нет им износа!

* * *

Я смотрела на этот исландский вулкан,

На растущую серого пепла громаду —

Плотный, пористый, он занимал весь экран, —

На спектакль, на мистическую эскападу.

Клубы дыма из красного жерла летят,

И взрываются жаркие ядра под ними,

Ядовитые кольца становятся в ряд,

Я пытаюсь запомнить чудовища имя…

Как природа, мы видим, свободна, вольна

В проявленьях, вины не боится и краха,

Ей от века такая свобода дана —

Наши страсти в смирительных ходят рубахах.

Если б только — войти в этот раж, в этот крик,

И взорваться спасительным пламенем черным,

И потом — словно в горных хребтах материк —

Равнодушно застыть недвижимо-покорным!

Но — нельзя, и, тяжелым смиреньем замкнув,

Придавив свои чувства, закупорив пробкой,

Я таблетку глотаю, склоняясь ко сну,

И лелею сравненье с камчатскою сопкой.

* * *

Мы шли по каналу, дворцы отражались

В ребристой воде, трепеща и ныряя,

Балконы и окна двоились, дрожали,

Предместьем являясь небесного рая.

Когда ж мы сошли у обители мёртвых

И в солнечном, сонном саду Сан-Микеле

Коснулись тех букв дорогих, полустертых,

Казавшихся мелкими, как в нонпарели, —

Надеялась я: мы побудем все вместе,

Здесь дух его милый, горяч и неистов,

Надежно упрятан от фальши и лести

Средь каменных плит и колонн кипарисных.

Надеялась, встречи замысленной ради

Нетрудно расстаться с загробными снами…

Но камни белели, кусты были сзади,

Молчали кресты… Его не было с нами!

* * *

Метампсихоз, мой друг, — плохое утешенье.

Сомнительное, как его ни объясняй.

В замёрзшее окно мне видно мельтешенье

Сгрудившихся ворон, печальный, скудный рай…

И если в будущем живущая здесь птица

Ни сквер не узнаёт, ни комнату внутри

Не помнит и стихом не дорожит, страницей,

Хотя б одной строкой! — молчи, не говори,

Что, может быть, она, в немом оцепененье

Расхаживая здесь, переживёт твой прах

И душу сохранит… Не надо измышленья,

Смерть — это смерть, мой друг, провал во тьму и крах!

* * *

Как будто я втянута в дикий судебный процесс,

Где я — это ты, ну а ты — это я. Адвокат

Не знает, как быть, самому себе наперерез

Приходится действовать, словно и сам виноват.

И кажется: кто-то вселился бестрепетный в нас,

И третий, чужой, он ведет перекрёстный допрос —

Запутан, мучителен, гибелью дышит подчас

Не метафорически, а в самом деле, всерьез.

И только когда, ужаснувшись страданью, когда

На помощь друг другу бежим у последней черты,

Все доводы побоку, чувство не знает стыда,

И я — это я, слава богу, а ты — это ты!

* * *

Тёмный на коже кружок —

Летом ушибла колено.

Странный остался --">