Даниэль Мусеевич Клугер - Готика еврейского местечка

гайдамаки

Пригвоздили Элиягу

Мертвого к стене!

И сказал раввин печально:

«Не могли мы помолиться,

нас ведь было только девять —

это не миньян.

Потому-то и не слышал

Нас небесный Вседержитель,

И выходит, ты, сапожник,

Вовремя пришел».

И молился Герш-бедняга

В синагоге с мертвецами,

А как утро засветилось —

Стал одним из них.

И нашли его соседки —

Шифра-знахарка и Двойра,

И вдову его позвали,

И сказали ей:

«У покойников в миньяне

Герш находится отныне,

Чтоб могли они молиться

За живых — за нас».

И вдове они велели

Вылить воду из кадушки,

Потому что ангел смерти

В ней омыл свой нож.

…С той поры промчались годы.

Нет евреев в Яворицах.

Стерлась память, и окончен

Наш рассказ о них.

Но безлунными ночами

У развалин синагоги

Кто-то молится беззвучно

За живых — за нас.

Баллада о Коэне Сендере и вдове Рейзел

Это было на западе Польши

В незапамятные времена.

Шесть веков — или, может быть, больше,

Пронеслись — за волною волна…

То ли ветер шумит перелеском,

То ли шепчет чуть слышно трава:

Жили-были в местечке еврейском

Сендер-коэн и Рейзел-вдова.

И однажды узнала округа,

Повторяли не раз и не два,

Будто бы полюбили друг друга

Сендер-коэн и Рейзел-вдова.

Их любовь не могла оборваться

И исчезнуть, начавшись едва.

И решили они обвенчаться —

Сендер-коэн и Рейзел-вдова.

Прихотливо сплетая узоры,

Шли недобрые сплетни о них.

Пересуды, смешки, разговоры —

И к раввину явился жених:

«Рабби Ицхак, решил я жениться,

И невеста скромна и тиха.

Полюбил я вдову, не девицу!

Чем же эта невеста плоха?!»

Рабби холоден был и спокоен.

Он ответил, таллит теребя:

«Ты — потомок священников, коэн,

И запретна вдова для тебя!

Откажись от безумного плана,

Не пытайся нарушить закон.

Каждый грех — для Создателя рана,

Покарает ослушника Он!»

И промолвил в ответ Сендер-коэн:

«Что я слышу?! Ужели не сон?

Значит, мир твой бездушно устроен

И бездушен твой старый закон!

Наказание, адская мука?

Так нелепы угрозы твои!

Нету кары страшней, чем разлука,

Нет награды, желанней любви!

Коль закрыта для нас синагога,

Коли ты завершил разговор,

У меня есть иная дорога —

Мы пойдем в христианский собор!»

…Шли к собору при полном молчаньи.

Город будто от страха застыл.

Перед самым началом венчанья

Им дорогу раввин преградил.

Лик его был печален и темен.

Он сказал: «Повторяю, скорбя:

Ты — потомок священников, коэн,

И запретна она для тебя!»

Только взгляда он был удостоен.

Им казались пустыми слова.

Не послушал его Сендер-коэн

Не послушала Рейзел-вдова.

И тогда прогремели раскаты,

Был нарушен небесный покой.

В ожидании страшной расплаты

Души полнились смертной тоской,

И взметнулось подземное пламя,

И в колодце вскипела вода,

И разверзлась земля под ногами,

И сошлась, не оставив следа!..

…Не воротятся аисты в гнезда

У давно обмелевшей реки.

И остались свидетели — звезды,

Безучастны и так далеки.

Пролетели века незаметно,

Не растет за оградой трава.

Здесь когда-то исчезли бесследно

Сендер-коэн и Рейзел-вдова.

Наказание или награда?

Ведь разлуки не дал им Господь:

В небесах или в сумраке ада

Стали двое — единая плоть?..

И танцуют беззвучно пылинки

В серебристом сияньи луны.

…А у Рейзел глаза словно льдинки —

Так прозрачны и холодны…

Баллада о повитухе Шифре

Шифра-знахарка однажды на крыльце своем сидела.

Вел старательно кузнечик песню звонкую в саду.

За деревья село солнце, и уже слегка стемнело.

Вдруг подъехала коляска на резиновом ходу.

Из коляски вышел некто в лакированных штиблетах,

В черной шляпе и перчатках, долгополом сюртуке,

Золотые --">