Леонид Губанов - Серый конь

Л еонид
Губанов
Серый
конь

Золотая

серия

п оэзи и

Леонид
Губанов
Серый
конь

М осква

Э ксм а
2

0

0

6

УДК 82-1
ББК 84(2Рос-Рус)6-5
Г 93

Лучшие стихотворения прошлого и настоящего
в «Золотой серии поэзии»
Серия основана в 2001 году
Составитель И. Губанова
Оформление художников А. Новикова и Е. Ененко
В оформлении использованы акварель,
рисунки Л. Губанова, фото из коллекции И. Губановой

Г 93

Губанов Л. Г.
Серый конь / Леонид Губанов. — М.: Эксмо,
2006. — 384 с.: ил.
I8 В ^ 5-699-15593-7

Русские гении второй половины XX века, существо вавшие на социальной грани, часто за ней, вечно гонимые
властями, но и навечно любимые Россией, ушедшие «в
стан погибающих за великое дело любви», оставившие ве­
ликие свои творения, — Венедикт Ерофеев, Константин
Васильев... многие были выдворены из страны и получили
официальное признание на чужбине, многие сгинули ни
за грош, и имена их стихли.
Леонид Губанов (1946—1983) — основатель нефор­
мального поэтического объединения СМОГ, но прежде
всего гениальный поэт, оставивший большое дивное на­
следие; каждый его сборник, в любом составе, — чудо.
УДК 82-1
ББК 84(2Рос-Рус)6-5

18ВМ 5-699-15593-7

© Составление, оформление.
ООО «Издательство «Эксмо», 2006

НА СВЕТУ И В ТЕМНОТАХ
ЛИРИЧЕСКОЙ САМОБЫТНОСТИ

Творчество Леонида Губанова задолго до сво­
его обнародования (а может быть, именно в силу
того, что столь долго было под спудом) как-то само
собой сделалось легендарным. Предшествовавшие
ему шумные поэты хрущевской оттепели читали в
переполненных залах, их стихи выходили неисчис­
лимыми тиражами — так что набранных тогда обо­
ротов успеха им хватило на всю дальнейшую жизнь,
и житейские пертурбации были для них не более
чем зыбь на воде.
Не то Губанов. Он жил истово, безоглядно, не­
сколько раз попадал в Кащенко, аудитории его ог­
раничивались вместимостью столичных квартир и,
гораздо реже, библиотек, и тем не менее в «мифо­
логии» 60-х и 70-х годов у него собственное проч­
ное место. «То, как он читал свои стихи, — свиде­
тельствует Ю. Мамлеев, потрясало до самых первоистоков вашего существования. Да, это был и
авангард, и есенинская надрывность, и «священное
безумие», и потайной смысл».
Авторская декламация Губанова по силе эмо­
ционального воздействия была вполне сопоставима
с исполнением лучших тогдашних бардов, несмот-

5

ря на то что не могла брать за горло струнными пе­
реборами. И слушавшие его в ту пору ценители че­
рез всю серятину последующей жизни пронесли
полученный от него заряд-огонек...
Теперь поэзия его в своем основном объеме ста­
ла общедоступна. А то, что там... «человек сго­
рел» — так то теперь холодный факт литературной
истории.
Юный Губанов был неутомимый излучатель по­
этической энергии. Помню, начинаешь подкисать,
подсыхать, не пишется, на душе остылость, а встре­
тишься с Леонидом — и обязательно подзарядишь­
ся его неукротимой динамикой. Однако, слушая
его, им заражаясь и попадая в его затягивающую
орбиту, я, помню, все же старался не отдаваться его
чтению полностью, как какому-нибудь шаманству
или камланию, но вживаться в губановскую образ­
ную систему, близкую, пожалуй, разом и Хлебни­
кову, и есенинскому имажинизму. И вот ведь тай­
на: почему одни образы, каким бы крайним сюрреа­
лизмом они ни отличались, пронзительно бередят
сознание, тогда как другие кажутся случайными и
бьют мимо цели? Во всяком случае, эстетические
ориентиры Губанова были для тех лет очень неор­
динарны и сразу выводили его за пределы тогдаш­
него официального литературного поля. Поэзия Гу­
банова была исключительно необычна. «Скоро, оди­
ночеством запятнанный, / Я уйду от мерок и морок
/ Слушать зарифмованными пятнами / Тихие тра­
гедии дорог». 1963 год на дворе — кто бы тогда так
написал? Только семнадцатилетний Губанов.

6

Поколение до нас плохо мыслило себя вне пе­
чатания, даже Бродский при всей его тогдашней не­
ординарности искал возможность публиковаться.
Мы же страницами советских журналов брезговали
почти изначально, правила социалистической поэти­
ческой жизни отвергали с порога. И это был, разу­
меется, не столько политический выбор — мы были
тогда для него еще слишком незрелы и «неотмирны», — сколько органичные установки свободной --">