Олег Владимирович Шабловский - Никто кроме нас 2

зазубривать предлоги и артикли, потеть над переводами страниц из книг и статей из газет и журналов.

Началось все на следующий вечер после прибытия группы на базу подготовки СМЕРШ в Кубинку.

- Гутен таг геноссен. Их хайсе - Елена Андреевна Еремеева - представилась вошедшая в учебный класс высокая, стройная, моложавая женщина за сорок, с капитанскими погонами на аккуратно отглаженной гимнастерке - я буду обучать вас немецкому языку. Понимаю, что за отведенный для занятий срок многого мы с вами не достигнем. Но, во-первых, насколько мне известно, из ваших анкет, некоторые основы вам заложены еще в школе, а во-вторых, такая задача перед нами и не стоит, мне необходимо, чтобы вы смогли хотя-бы в общих чертах воспринимать и понимать беглую немецкую речь, читать и переводить тексты. А сейчас приступим. Прошу вашего внимания...

Повторяя за капитаном Еремеевой глаголы и существительные на довольно корявом языке Гете, Шиллера и Маркса с Энгельсом, Андрей судорожно пытался вспомнить, где он уже видел эти тонкие черты лица и синие, выразительные глаза.

Сомнения разрешились, когда после занятий Елена Андреевна сама окликнула его: "Товарищ Карасев! Задержитесь на пару минут".

- Есть задержаться на пару минут. Слушаю вас товарищ капитан.

- Андрей Николаевич, у меня к вам вопрос, несколько личного характера - глаза женщины смотрели с какой-то затаенной надеждой и тревогой - мне сказали, что в начале войны вы служили во Владимиро-Волынском погранотряде?

- Так точно.

- Скажите, а фамилия Еремеев ни о чем вам не говорит? Илья Еремеев. Он был вашим одногодкой.

- Это ваш сын?

- Да. Нам сообщили, о его гибели, но ни места, ни обстоятельств узнать мы так и не смогли.

- Двадцать третьего июня - глухо, не глядя собеседнице в глаза начал рассказывать Андрей - в нескольких километрах к востоку от Кшечува. Мы выходили из окружения...

Воспоминания более чем двухлетней давности нахлынули волной, снова пронеслись перед глазами, восстановив в памяти все события того злосчастного дня в мельчайших подробностях.

- Понимаете... Илья, он сам вызвался. Добровольцем.... Мы должны были наладить связь, пробраться к своим... . Попали под обстрел - непослушные слова словно царапали внезапно пересохшее горло, чтобы вытолкнуть их приходилось прилагать неимоверное усилие - в общем, когда ... дотащил... Он был уже мертвым. Там и похоронили. Вы простите меня. Если сможете.

- Ничего Андрюша - женщина мягко дотронулась до его руки - вам не в чем себя винить. И спасибо вам.

С этого дня занятия по немецкому языку превратились в сущую пытку. Каждый вечер он должен был смотреть в глаза женщины, перед которой несмотря ни на что продолжал считать себя виноватым, в том, что не смог спасти ее сына.

Однако, все имеет обыкновение когда-нибудь заканчиваться. Подходил к своему завершению и установленный начальством срок подготовки. Следующим утром предстоял еще один, заключительный экзамен. Парашютная подготовка в стандартный курс обучения контрразведчика не входила, как впрочем, и немецкий, но для группы Малышева почему-то было сделано исключение. Обычно для тренировок использовали вышку, вроде тех, что стояли во многих городских парках до войны. Как выяснилось опыта таких прыжков, во всей группе не имел только Карасев, оба его товарища в свое время успели позаниматься в ОСОАВИАХИМе и кое-какие навыки уже имели. Впрочем, на этот раз, всем троим предстояло в первый раз прыгать "по-честному", с самолета.

На аэродром прибыли ранним утром, первые лучи осеннего солнца еще не успели стереть белый налет инея с пожухшей травы летного поля и плоскостей пожилого и весьма потрепанного ТБ.

- Зверь машина! - Вахрамеев постучал по отозвавшемуся глухим звуком элерону - командир, он хоть взлетит? По дороге не рассыплется?

- Не рассыплется - буркнул возящийся со стойками шасси пожилой механник - если руками трогать не будешь.

- Ну, ну - недоверчиво пробормотал старлей, на всякий случай опасливо спрятав руки за спину - Андрюха как думаешь? Чего-то мне с трудом верится.

- Сплюнь - посоветовал Карасев, с любопытством разглядывая замазанные защитной краской латки пулевых пробоин на крыле и фюзеляже "ветерана".

- Тьфу. Тьфу - Сергей суеверно поплевал через плечо, оглядевшись в поисках деревянного предмета, видимо не обнаружив ничего более подходящего, постучал по собственному лбу.

- Ну, что орлы. Чего стоим, любуемся? По машинам! За мной - --">