Евгений Алексеевич Аллард (Lord Weller) - Возрожденный молнией

Но мексиканец схватил его за грудки, так что затрещала рубашка и с тихим стуком отскочили и рассыпались пуговицы. Вытащил в проход между столиками. Гомон стих и присутствующие с тем неподдельным интересом, какой свойственен скучающей толпе, жаждущей развлечься, начали наблюдать за парочкой.

Мексиканец быстро и коротко замахнулся, но Франко тут же поднырнул под его руку и, схватив за запястье, резко вывернул вверх.

— Ах ты, maricon! — взвыл дебошир. — Кусок дерьма!

Вся его массивная фигура вдруг выпрямилась, словно внутри тела раскрылся металлический каркас. Вырвал руку. Взмах и Франко едва успел отклониться. На рубашке появился длинный горизонтальный разрез, края набухли кровью. Бить Антонелли не стал, лишь выбросив резко руку, ткнул мексиканца в глаза. Заставив отшатнуться. Нанес сильный удар по предплечью. И нож всей своей тяжестью рухнул, войдя в деревянный пол на пол-ладони.

Оставшись без оружия, дебошир на миг оцепенел. Тяжело сопя, вытер нос рукой. И тут же врезал так, что кровь залила лицо итальянца — удар рассек ему бровь. Рана не серьезная, но выглядела кошмарно.

Я помнил, как Франко с легкостью разделался с тремя бандитами в американской забегаловке, но здесь он почему-то уступал противнику. Да, тот выглядел внушительно — почти ростом с Антонелли, но шире в плечах. Сплошь покрытые черными волосами, как у обезьяны, руки с выступающими буграми мускул. И весь он был, как сжатая стальная пружина. Но я помнил, какая сила сосредоточена в худом, но жилистом Франко.

Я беспомощно оглянулся. Внутри неприятно забилась дрожь, заледенели ладони. Охранник по-прежнему безучастно наблюдал за побоищем. И вмешиваться не собирался. Может быть, отключить свет, чтобы Франко смог применить свою силу? Но бьющие из широких арочных окон солнечные лучи развеяли в прах моё желание.

Франко ещё успевал отклоняться. Не только выставлял блок, но наносил хлёсткие точные удары. Но слабел, шатался. Потёки крови блестели на рубашке, словно он надел шёлковый жилет багрового цвета. Мексиканцу тоже порядком досталось — под левым глазом разливалась и набухала синева. Из рассеченной губы на подбородок и шею стекла струйка крови. Но он молотил кулаками со свистом, как молотобоец, и сила его не оставляла, а будто бы пребывала с каждым ударом.

Ах. По толпе зрителей пронесся общий вздох. Бандит, схватив ослабевшего Франко за плечи, швырнул на столы. Метнулся в сторону. В руке сверкнуло длинное лезвие. Бросился на пытавшегося встать итальянца, замахнулся.

Но Франко не дал ему нанести удар. Схватившись сзади за стол, пружинисто отбросил ногой. Мексиканец отлетел, снес стол, стоящий у стены. Застыл в странном оцепенении. Бессмысленным взглядом посмотрел на нож, будто удивился, что у него в руке какая странная шутка. И с силой воткнул его в живот. Себе самому. Ослабел и свалился ничком в проход между столами. Прямо под ноги одного из посетителей.

Я бросился к Франко и тут мой взгляд зацепил Эстеллу. Она вскочила на ноги, руки сжались в кулачки. Не выглядела испуганной, больной. Хотя была смертельно бледна. Но в глазах светилось нескрываемое торжество. А на груди её мерцал, переливаясь, золотистым светом медальон. И ему будто вторил перстень на пальце у Франко.

--">