Владлен Валерьевич Щербаков - Авенджер

керосином да пара наганов. Да развороченная на булыжники мостовая.

— Внимание, товарищи! Что‑то там происходит! – Петрович припал к мешкам с песком, всматриваясь в противоположную часть улицы. Метрах в ста освещенная газовым фонарем серая шеренга заволновалась, послышались свистки, к центру, прижимая шашку к бедру, побежал офицер. Шеренга жандармов развалилась, серые шинели разметало, как городошные чушки. Из образовавшейся бреши вылетели кони.

— Казаки! – Петрович вытащил наган. – К оружию, товарищи.

Рабочие развернулись по баррикаде, напряженно всматриваясь в темноту.

На них летела двуколка, плотный возница стоя бьет кнутом лошадей. Послышались выстрелы, крики «Стой!»

— Не стрелять, мужики! — Петрович приподнялся и закричал в обе стороны. — это нашенский – товарищ Ильин!

Через минуту Ильин, не обращая внимания на выстрелы, лихо развернул бричку у баррикады. Пружинисто спрыгивает, улыбается рабочим, сжимает руку Петровичу:

— Здравствуйте (от возбуждения получилось «здгавствуйте»), товарищи! разбирайте оружие!

— Много привезли?

— На сколько денег хватило. – Ильин снял картуз, вытер рукавом лобную залылину.

— Кавказские товарищи в этот раз мало прислали, что‑то там с эксом не заладилось. Так что всего по десятку винтовок и револьверов, да пару ящиков с патронами. Разбирайте, товарищи!

Рабочие, оживленно переговариваясь, начали разбирать вооружение. Ильин заметил, что у некоторых дрожат руки, другие держат винтовку, как будто поймали гадюку.

— Навыка нет, товарищ Ильин. – Заметил Петрович. – Мы же рабочие, а не военные.

Ильин задумался на минуту, оглянулся на серые шинели.

— А если, товарищ, сам царь народу оружие даст, да к тому же выучит воевать, а? – Ильин хитро прищурился…

***

Свинцовое небо, соленые брызги. Через смотровую щель оружейной башни переливы волн кажутся спинами морских чудовищ. Чудовища ныряют друг за другом, подныривают под броню, монотонно качая крейсер. Вдали перед горизонтом расплываются корабли неприятеля. Флот его величества страны восходящего солнца. В башне пахнет маслом, металлом и порохом. Лысый матрос вручную заряжает орудие – электричество и телефонная связь повреждены. В рваной тельняшке блестят мускулы, тяжеленный снаряд находит свое место в казеннике.

— Сейчас, господа узкоглазые, получите гостинец! – Матрос уже нашел прицел, когда услышал лязг двери и в башню ворвался боцман.

— Амба, Вован! Капитан приказал прекратить огонь! Всем построиться на палубе!

— Что, японцы уже капитулировали? – Оскалился лысый.

В этот момент очередной разрыв японского снаряда перед носом крейсера разъяснил сарказм матроса.

— Двигай за мной, тилигент!

Подчиняясь приказу, лысый двинулся за боцманом.

С палубы картина разгрома русской эскадры предстала во всем ее ужасе. Справа и слева тонули корабли. Горящий металл, дым, как шелуха семечек трупы матросов в воде. Вдали ровный ряд неприятеля.

Владимир замечает рядом с бортом «Варяга» моторизированную шлюпку под японским флагом. Боцман командует:

— Становись!

Оставшиеся в живых матросы приняли подобие строя. Справа подходят капитан, в двух шагах за ним вышагивают два японца с неподвижными лицами.

— Господа матросы! – Нервно начал капитан.

— Наше положение катастрофическое! Большая часть кораблей потоплена, часть покинула Цусимский залив. Японцы расстреливают нас с неуязвимой дистанции, за время длительного путешествия порох в наших снарядах отсырел, мы не можем продолжать огонь. Японцы предлагают нам сдать оружие и покинуть крейсер. Они обещают не чинить препятствий к выезду в Россию.

Последние слова капитан говорил в палубу, японцы за спиной хищно улыбались, глаза вовсе превратились в щели.

— Да вы что, братва! – Перед капитаном вырос матрос в рваной тельняшке, лысая голова на могучей шее блестит бильярдным шаром.

— Когда это русский моряк сдавал корабли! Это же явное предательство! – Палец лысого указал на капитана.

— Ульянов, вернись в строй! – Заорал боцман.

— Товарищи, вы же сами бывшие рабочие, отцы у вас на фабриках надрываются! Как мы домой вернемся? Какими глазами смотреть будем?

Строй загудел, матросы опустили головы. К Владимиру подошел боцман.

— Вован, братва не готова, картина ясная – все к рыбам пойдем ни за что.

— Эх, Железняк! Фамилия у тебя стоящая, только ты ее не стоишь. – Владимир прямо в глаза смотрел боцману. Тот отвел взгляд.

— Не готовы еще, --">