Андрей Ханжин - Поэт

пепельницу только что прикуренную сигару и обозначил попытку рукопожатия. И действительно подняться ему было трудно. Если бы он сидел, как сидят обычно люди, то его короткие ноги не доставали бы до пола. Но он нашёл выход: погрузился в кресло так глубоко, что ноги просто торчали на весу, выпрямленные, словно протезы. При этом он не чувствовал видимого неудобства такой позы. На невысказанный вопрос в отношении Дрона, Химик ответил: «Мой друг. Друг детства. Художник». Марио скользнул по лицу Дрона волчьими взглядом, видимо действительно вежливо пригласил вошедших разделить ужин с беседой. Да, Марио неплохо говорил по-русски.

Из возобновившегося разговора стало ясно, что один из спутников Марио, грузин Каха, был поражён игровой болезнью. Все казиношники восторженно рассказывают о своих выигрышах, и никто никогда не помнит своих проигрышей, хотя, по негласным законам этого бизнеса, выигрыш приходится лишь на одну партию из двадцати сыгранных. Каха пытался убедить итальянца в обратном.

— Ладно бы лохи играли! Э-э, я понимаю. Но ведь серьёзные люди играют! Они, что, по-твоему, отчёт своим действиям не отдают! Слушай, дорогой, Иосиф э-э Кобзон играет? Играет! Никита наш Михалков играет? Играет, аж пот с ушей капает! Алла, слушай, Пугачёва в автоматы и то играет!

Химик усмехнулся и зашептал Дрону:

— Сижу как-то в «Шангирала», подъезжает «пульман» шампанской расцветки. Ну, ясное дело, Алкин! Проходит. Садится за автоматы и понеслось… За вечер по двадцать — тридцать тонн зелени просаживает. При ней всегда девочка тусуется: сигареты ей подкуривает, воду подносит, на телефонные звонки отвечает. Алка в игре вообще ни на что не реагирует. Крутая тётка, я тебе скажу! Раньше Филя ей бабки подвозил, а потом Галкина начал. Так вот, представляешь, Галкин сам не играл… А как-то раз решил попробовать. И сразу же на «Сфинксе» двадцать пять тонн поднял!

— Вот! — вскрикнул грузин, услышав последнюю фразу. — Я тебе говорю, дорогой, если фарт есть, то лаве нормально поднимаешь!

Марио не соглашался.

— Во что ты играешь?

— В рулетку. — ответил Каха.

— Послушай, я вижу, ты нормальный парень, просто тебя обманывают. Все казино заряжены. Все! Приезжай ко мне в Прагу, я тебя в операторскую своего казино приведу, и ты сам всё увидишь. И как рулеткой управляют, и как шарик сажают. Собственными руками будешь шарик сажать, куда только захочешь, на любую цифру! Давай проедем по московским казино, я тебе покажу, где рулетки магнитами заряжены. Даже прозрачные! А VIP-залы, на сто процентов, все!

Размеренная сначала, беседа превращалась в раскалённый спор. Каха уже не думал о том, прав Марио или не прав. Ему во что бы то ни стало, хотелось доказать итальянцу, что он не тот, кого так просто можно развести на рулетке. Он порывался немедленно отправиться в казино и переубедить упрямого мафиозо. Каха даже сорвался со своего кресла и противоречил, бегая вдоль столика. На Марио эта одержимость не производила ни малейшего впечатления. Он вообще был из той породы людей, которые говорят один раз. И переубедить их невозможно лишь потому, что их не интересуют противоположные мнения.

— Десять минут на машине, двадцать минут в зале: через полчаса я тебе покажу, как надо играть! — уже в каком-то отчаянии прохрипел грузин.

— Я здесь пробуду ещё час. — всё так же тихо и невозмутимо произнёс Марио. — Позвони. Поделись радостью.

Одержимый умчался, а через сорок минут раздался телефонный звонок, известивший оставленного друга, тоже грузина, о том, что Каха проиграл комплитами на рулетке двести тысяч долларов. Из всех подробностей, выяснилось лишь то, что ставил он на цифру восемь.

Правильнее было бы оставить Каху наедине с его уязвлёнными чувствами. Возможно, эти чувства истерзали бы несчастного до помрачения рассудка. Возможно, он бы напился и пал, как духом, так и телом. А, скорее всего, не произошло бы ни того, ни другого. Конечно, двести тысяч могли склонить грузина к падению телом, но дух его капитала вполне бы перенёс и куда большую финансовую потерю. Но судьба уготовила Кахе совершенно иное завершение ночи. И вообще этой ночью всё происходило очень быстро и неожиданно.

Второй грузин, кажется, его звали Давид, узнав о расстройстве своего компаньона, как-то панически оживился и, не прощаясь, умчался забирать безумца из казино. Марио только скривил губы, наблюдая за этим порывом. Было очевидным, что его больше не интересует --">