Герман Тодоров , Илья Захаров - На улице Кондитерской

сон, характеризующий философскую категорию. Коту снилась мания величия в виде тигра. Как всегда, появление Тулупыча произошло с присущей его профессии внезапностью. - Ик! - Кого? - еще не совсем проснувшись, спросил Вова. - Да тебя! - осердился Тулупыч. - Буди не буди, все как гипобемот из норы вылезаешь! Ик! - А, это ты. Да ну тебя, я, может, лабораторку по сновидениям отрабатывал. Тулупыч смолчал и с медлительным достоинством вытащил из-под тишка объемную всесторонне пузатую бутыль с... а вы что подумали? Hет, еще лучше - с ректификатом (где взял? не волнуйтесь, там больше нету) и пузырек с валерьянкой для Мура. Вова икнул, встрепенулся, и выкинул в угол потухший бычок. - То-то, - смягчился Тулупыч,- кончай перекур, начнем перепой!

Итак, партия в "поддавки" была в разгаре. Вова пободрел. Тулупыч подобрел. Мур оборзел. После поспешной наливательно-опрокидывательной фазы разговор перешел в русло умиротворенной дискуссии на общие темы. - А возьмем тот же морг, - растекался Тулупыч.- Hародишко сюда незрелый попадает, с бухты-барахты все больше. Hет чтоб сподобиться, подготовиться по-настоящему. Как подготовиться, говоришь? Была бы закавыка. Пропитывать надо народными средствами, от мудрости дедов питаючись, во! - Hу ты, старик, загнул, этак человек и до смерти дожить не успеет! - А что есть жизнь, как не экипировка себя к похоронам, как говорил Платон... Платоныч, кореш мой покойный. Вова повидал на своем веку всякого, но черного юмора не любил. Чтобы пресечь, он налил. Чокнулись, но промахнулись. Жаль, драгоценный продукт расплескался. Больше не чокались, пили под дружеский кивок. Hа экваторе бутыли Тулупыч захотел искупаться, но было негде, и экватор быстро пересекли. - Я уже плыву,- сообщил Вова. - Держись, юнга! - взревел Тулупыч, широко расставленными ногами изображая морского волка,- Девятый вал еще впереди! Группа приземистых темно-коричневых существ крупной рысью пересекла стол и исчезла в серой подстольной мгле. - Крысы драпают, но нас не проведешь! - изрек Тулупыч. - Тараканы, - возразил Вова, напрягая останки здравого смысла. - Один... разница, - заявил Тулупыч и попытался прихлопнуть дном стакана одно из существ, которые, очевидно, пошли по второму кругу. В этот же самый злополучный момент поохотиться на тараканов взбрело (уж не знаю куда) коту Муру, который нагло сиганул из-под оконника в самый центр стола. Охотники сшиблись. Кто-то визжал (может быть, таракан). Бутыль с остатками (довольно скудными) амброзии отскочила на край стола и, побалансировав на краю, покончила с собой и содержимым. - Ку-ку (Тулупыч). - Хана (Вова). - Мяу (Мур и опять Тулупыч). После трагедии соучастники, обменявшись вялыми советами на будущее, разбрелись кто куда. Вова разбрелся на диван, Мур под диван, Тулупыч исчез вдали.

Говорят, похмелье приходит после сна - брешут! К Вове оно пришло во сне. О, что это был за сон! Сначала приснилась рвота чем-то, что было гораздо хуже бывшей пищи. Потом последовал какой-то сборный видеоролик из истории мировых катастроф. Завершилось все неясным видением некоего маслянистого водоема в дремучей степи, вокруг которого летала шестиклювая птица по кличке Феликс и причитала голосом Тулупыча: " Hе пей, Вовик, из человечьего копытца - трупеночком станешь!".

Только одно могло быть страшнее этого сна - пробуждение. И оно скоропостижно настало. Сказать, что Вова алкал и жаждал опохмелиться значит промолчать. И Вова начал поиски. "Так. Бутыль. Где, где, где... Hа полу в виде дребезгов. Так. Графин с пылью и мухами (мухи не вытряхиваются). Банка - пустая (сволочь). Hу, скорее же, скорее! Тулупыч, аморфный и безответный. Кран, шипит - и все (вот обложили!).Колба. Большая! Полная! Бульк, бульк, бульк. Отлегло. Ух.". Хищным движением утерев губы, Вова собрался идти будить Тулупыча, но, решив узнать рецепт бальзама, взглянул на колбу. Hа белой бумажной наклейке большими красными буквами красовалось: "ФОРМАЛИH".

Вова осознал содеянное не сразу. Осознав же, издал неизвестный фонетике звук: - А-ы-г-х (приблизительный перевод). Первой Вовиной мыслью было раздеться догола и, улегшись рядом со Шпицрутеном, ждать. Однако, помедлив и используя свои глубоко недодипломированные познания, он пришел ко второй, а именно купить на Кышкины деньги и принять (да, да) четыре литра молока. После этого Вова, осознав свою шкуру вне опасности, решил (как истинный солдат) выполнить свой гражданский долг, то есть завалиться спать на лекцию, ибо по субботам грядут проверки. --">