Анатолий Анатольевич Махавкин - 6 + 1

говнюков лесных. Сколько вы мне крови попортили на фронтире!

— Ием- не трель еф ка! — начал эльф и майор ещё раз ударил его.

В этот раз сильнее.

— Нормально болтай! Карла вы траванули, уроды? Небось вспомнили, как он выжигал ваших тёмных собратьев из их горных нор?

— Темний элф мине не брат, — прощёлкал Вурх с ужасающим акцентом, — И я плеват хотеть на ваш челвеческий колдун. Отпустить мине человек-солдат, я задихаться.

— Потерпишь! Не травил, значит? А кто это мог сделать? Тёмных эльфов в округе нет?

— Нет, никого нет, глюпий человеческий эремин дат! — глаза эльфа бешено вращались в орбитах и Владимир внезапно осознал, что имеет дело с законченным наркоманом: ушастый плотно сидел на изумрудной пыльце и недолго оставалось до того момента, когда эльф примется пускать слюни, — Последний полгода он даже шлюх не водить. Только почтарь: шмиг-шмиг. Письма, письма ношу!

Господин Вурх принялся вопить смесь старых эльфийских и человеческих песен, а майор отступил, позволив собеседнику плюхнуться в жидкую грязь.

Алексей, со вздохом, перевернул предпоследнюю страницу финансового отчёта и в очередей раз недобро помянул делопроизводителя, создавшего весь этот неразборчивый хаос. Приходилось выписывать цифры, ставить даты прихода-расхода и сверять с другими, которые финансист отыскал в личном блокноте колдуна, спрятанного в фальшивом дне сейфа. Тайные хранилища они заказывали у одного мастера, поэтому банкир Главного Славянского знал, где смотреть.

По всему выходило, что делопроизводитель воровал и воровал солидно. Наверное, именно это позволяло ему часто, как сейчас, отдыхать на Лукоморье, в компании доступных русалок и цыган с дрессированными медведями.

Но дело в том, что воровали все. И при всех этих хищениях, господин Макаркин (подпись неразборчива) вёл дела очень даже неплохо. Если бы ещё не ужасный почерк, да привычка валить столбики цифр один в один! Короче, чародей выходил в огромный плюс, невзирая на совершенно непонятную графу расходов, обозначенную «П-Ж», присутствующую лишь в спрятанном блокноте и почему-то находящуюся в разделе почтовых доставок.

Кого спросить? Алексей откинулся на спинку кожаного кресла и задумчиво почесал сплющенный нос золотым гусиным пером. У Карла и друзей-то не было. Разве…Приедет Жаннет, пусть пороется в памяти, ведь они были с покойным так близки. Особенно последние пару лет.

— Шикарная лаборатория, — с плохо скрываемой завистью, протянул Борис и провёл пальцем по толстой охлаждающей трубе серебристого аганефа, — И сколько пыли! По мне, так тут никто ничего не делал уже полгода.

— Восемь месяцев, — уточнил Георгий, — Я просмотрел журналы опытов. Последнее, что Карл пытался сотворить, это — сплошные эликсиры. Одна возгонка и перегонка. Похоже ничего не вышло. А дальше, вообще всё вырвано.

— Я нашёл вырванные листы, — Борис показал смятую бумагу, — Там — пусто.

Листы действительно оказались девственно чисты и лишь поперёк одного, размашистым почерком колдуна оказались брошены буквы:

«Всё — тлен!»

Они переглянулись. Тайник, где прежде хранились яды, Дмитрий уже отыскал и похоже цианид, из коробки, спрятанной в стене, взял тот, кто его туда и положил.

Егор отложил последнее, по дате, письмо и погрузился в глубокое размышление. Удары капель дождя по витражному стеклу казались странным отчётом незримого метронома. Переписка, которую литератор изучал с вежливым отторжением культурного человека, вызвала в его голове появление клубка взбесившихся мыслей-змей. Кроме того, появилось желание немедленно взяться за перо, чтобы изложить прочитанное в форме романа. Естественно, изменив имена.

То, что два года назад начиналось, как обсуждение старых дольменов Лазурного озера, где Карл с Жанной случайно встретились во время путешествия, быстро переросло в нечто большее. Много большее. И, судя по всему, самый жар таился в письмах Карла, а томные послания воровки лишь отражали его, пусть и с толикой собственного тепла.

В последних письмах Жаннет сквозила усталость от бессмысленных эпистолярных отношений и упоминалась встреча с неким молодым человеком. Вроде бы они даже намеревались обручиться. Судя по датам, должно было существовать ещё одно послание, но его Егор так и не нашёл.

За окном послышался стук копыт и скрип рессор. Писатель приоткрыл створку и вгляделся в ровные строчки серебристых струй дождя. --">