Анна Алексеевна Назаренко - За хорошую плату и крупицу надежды (авторская версия)

Не смогла. Не убежала. А ведь почти, почти получилось!

– Никогда раньше не смотрела телевизор. У нас ни один канал не ловит, представляете? Все экраны только шипят и статику показывают…

– Конечно, тетенька, – кивнула Тамика с самым примерным видом и приготовилась бежать так быстро, как только сможет.

Тамику разбирал хохот, счастливый до ненормальности; торопливые шаги за спиной скорее подстегивали, чем пугали. Вдруг лодыжку пронзила острая боль. Нога предательски подвернулась, но Тамика каким-то чудом смогла удержать равновесие. В тот же момент болью взорвался затылок: Тамику с силой рванули за косички. На сей раз она все-таки упала – позорно шмякнулась на задницу. Из глаз брызнули слезы; скальп, казалось, вот-вот оторвется, не выдержав натяжения. Очередной рывок заставил ее подняться, еще один – с обреченным хныканьем попятиться назад.

– Ты знаешь слово "статика"?

Перед одной из высоток машина замедлила ход и начала медленно, изворачиваясь и пятясь, втискиваться в узкий зазор между другими машинами – неподвижными и, судя по всему, брошенными. "Стоянка", – припомнила Тамика слово. В Старом городе они тоже были, но больше напоминали свалки металлолома.

Выглядело мило. Сельма тоже не сдержала улыбки.

"Пускай детеныш порадуется жизни еще немного. Пускай…"

Уголки губ судорожно дернулись и застыли, один ниже другого.

В дверь гостиной несмело поскреблись. Обернувшись, Сельма встретилась глазами с Тамикой: отмытая и причесанная девочка мялась на пороге, теребя край ярко-синей майки. Та была велика даже Сельме, а на худенькой и низкорослой Тамике и вовсе смотрелась балахоном.

На улице творилось что-то невообразимое. Тамика будто попала на другую планету, потому что на этой – беспросветно-унылой и вечно пыльной, – просто не могло быть таких чудес. Казалось бы, такие же дома, такие же дороги, как и в Старом городе, но все красочное, новехонькое и ухоженное, все сверкает разноцветными огнями – настолько яркими, что глазам больно смотреть… а машины! Десятки, да нет, сотни, или даже тысячи машин проносились за окнами и ревели, как стая монстров; их было так много, что некоторые не могли сразу проехать в нужную сторону и выстраивались в длинные очереди. Сельма вполголоса ругалась на какие-то "пробки". Похоже, ее Новый город совсем не восхищал.

Схватив бутылку, Сельма плеснула себе еще орима. Она зарекалась пить больше двух стопок. Счет шел уже на четвертую.

* * *

В тот момент Тамика позабыла обо всем на свете. Забыла о том, что никогда больше не увидит друзей. Забыла, что ее предали единственные взрослые, которым она хоть капельку доверяла. Забыла, что ее ждет рабство. В голове сделалось легко и весело, сердце билось часто-часто, то приятно сжимаясь, то снова ускоряя темп. Даже промелькнула шальная мысль: а может, ей повезло? Разве может здесь быть хуже, чем в Старом городе? А не попадись она Сельме, так бы и копалась в руинах до старости…

Едва Сельма открыла заднюю дверь, Тамика пулей выскочила из салона и со всех ног бросилась наутек. В ушах засвистел ветер; разом нахлынули восторг и ужас – будто с головой окатили ледяной и горячей водой одновременно.

Вряд ли Сельма стала бы жалеть ее просто так.

– То-то же, – Сельма наконец отпустила ее волосы, но вместо этого крепко схватила за руку. Пальцы у нее оказались очень сильные: запястье Тамики они сжали не хуже тисков. – На первый раз я тебя прощу, но не вздумай выкинуть что-то подобное снова. Себе только хуже сделаешь. Ты поняла меня?

Сельма прибавила громкость, хотя истории о зверствах королевских ученых ее интересовали не больше, чем треп тайерских ведущих, с ехидцей рассуждающих о совместимости демократии и рабовладения. Ей надо отвлечься, вот и все. Вытеснить лишние мысли потоком бестолковой информации и для верности залить их оримом. Пара стопок, не больше – достаточно для приятной легкости в голове, но слишком мало для утреннего похмелья. Главное, не увлечься.

Тамику это ни капли не успокоило. Остаток пути она проделала молча, стараясь ни о чем не думать. Заметив это, Сельма тяжело вздохнула и зачем-то потрепала ее по макушке. Тамика не знала, к чему это, но решила, что не к добру.