Ольга Владимировна Кузьмина - Щенок Дикой Охоты

Между огромных псов мелькнул щенок. Финн схватил валяющегося в стороне Мартина за руку, потянул, упираясь задними лапами. Старая сука обернулась, рыкнула на него, аккуратно подхватила мальчика и забросила себе на спину. Финн побежал следом за ней — туда, где нетерпеливо пританцовывали, вдыхая запах крови, тонконогие кони с гривами цвета тумана.

Один из всадников — сплошные ломаные линии и путаница блестящих лент — качнулся в седле.

— Мой господин, в доме ещё остались люди. Позволь, я выманю их.

— Да-да, позволь, Тис их позовет! — захлопала в ладоши девочка с серой, как зимняя кора, кожей и зелеными волосами, в которых поблескивали белые ягоды. — Пусть они танцуют — босиком на снегу, пока не сотрут ноги до колен. Как раньше!

— Нет, Омела, — Рогатый предводитель Дикой охоты ласково провел пальцем по ее щеке. — Пусть они живут и рассказывают истории об этой ночи. Люди забыли, кого им следует почитать и бояться. Теперь вспомнят. И когда мы вернемся, они встретят нас, как должно.

Омела надулась.

— Это еще когда-а будет…

— Господин мой, Цернунн, — закутанная в многочисленные покрывала женщина сняла со спины подбежавшей собаки Мартина, — это не подменыш. Щенок со слишком громким для него именем ошибся.

Она опустила мальчика на землю. Финн жалобно заскулил и принялся его вылизывать.

— Меня это не удивляет, Ольха, — спокойно сказал Рогатый бог. — Но я хочу знать, как щенок моей Уны попал к людям?

Тис, шелестя лентами, слез с лошади. Опустился на колено, покаянно склонив голову.

— Признаю свою ошибку, повелитель. Щенок родился увечным, я не думал, что он сможет бегать.

— За ошибки следует платить, — Цернунн щелкнул пальцами. — Верни ребенка к жизни и спроси, что он хочет за щенка.

— А не проще ли добить это грязное человеческое отродье?

Старая сука, усевшаяся неподалеку от своего обретенного сына, пристально посмотрела на фэйри и глухо заворчала. Цернунн снисходительно усмехнулся.

— Не усугубляй свою ошибку, дитя мое.

— Молю о прощении, владыка! — Тис вскинул узкие ладони с длинными пальцами-шипами.

Он присел возле Мартина, брезгливо сморщил нос и трижды вонзил в перепачканное тело кончики пальцев. Глаза мальчика широко распахнулись. Финн взвизгнул, его язык заработал еще яростнее — очищая и согревая.

— Ты слышишь меня, дитя человека?

Мартин заморгал. Измученный мозг отказывался воспринимать сигналы от глаз и ушей. Тени, пестрые ленты, высокие, переливчатые голоса… Совсем рядом кто-то узколицый и золотоглазый. Неужели это фэйри?!

— Слышу…

— Ты выходил щенка с красными ушами, — Тис улыбнулся. Блеснули треугольные зубы. — Это большая удача. Но теперь ему пора вернуться к нам. Иначе, рано или поздно, твои сородичи убьют его, понимаешь?

Мартин сглотнул. После рвоты и крика горло саднило.

— Да.

— Хорошо. Щенок принадлежит тебе по долгу жизни, и ты дал ему имя. Он твой. Но мы готовы его выкупить. Назови свою цену, и ты получишь всё, что захочешь — здоровье, красоту, деньги.

Фейри выжидающе замолчал. Золотые глаза мерцали предвкушением.

«Если случится тебе повстречать Добрых соседей, накрепко запомни — никогда Их ни о чем не проси и не бери у них золото…»

— Он не продается, — прошептал Мартин, снова сглотнул и продолжил уже громче: — Он мой друг. Если захочет, пусть идет с вами.

Фэйри с сухим треском всплеснул руками. Обвивающие его ленты из кожи змей заплясали на ветру.

— Мой повелитель, этот мальчишка — безумец!

— Напротив, — земля дрогнула, и Мартина накрыла рогатая тень. — Он — редкость в своем роде, а я ценю редкости. Ты достойно ответил, дитя человека. И за это я исполню любое твое желание. Слышишь? Любое.

Мартин зачарованно смотрел на ветвистые рога. Это ведь грех — принять подарок от хозяина Дикой охоты… Или нет?

— Верни мне маму.

— Не могу, — Цернунн тяжело качнул головой. — Есть порядок вещей, который нельзя нарушать. Пожелай что-нибудь другое.

Финн нетерпеливо ткнул Мартина в щеку. Щенок не понимал, о чем тут можно думать. Весь всё просто.

«Будь счастливым, милый мальчик…» — прошептал в голове Мартина мамин голос.