Василий Анатольевич Криптонов - Колыбельная

проснувшийся ребенок засыпал вновь.

Однажды все-таки Егор стряхнул сон, чтобы послушать песню, вплетавшуюся в его спокойный сон. Нежным голосом Вера напевала, покачивая кроватку:

Спи, дитя мое, усни!

Сладкий сон к себе мани:

В няньки я тебе взяла:

Ветер, солнце и орла.

Так медленно и тягуче выпевала Вера слова, что казалось, будто заклинание читает. Егор не заметил, как снова уснул. «Счастливые мы, — думал он в полудреме. — Как у нас всё тихо. Как у нас всё — шепотом…»

Так они и жили — шепотом. Тихим и нежным, уютным и спокойным, как легкий ветерок за окном, играющий листвой березы.

Но однажды ночью Егор вскочил, будто ужаленный. Стены тряслись, уши закладывало. Он попытался понять, что происходит, и вслушался. Разобрал в грохоте слова:

Фальшивый крест на мосту сгорел,

Он был из бумаги, он был вчера

Листва упала пустым мешком,

Над городом вьюга из разных мест.

Заплакал Сережа, и Вера метнулась к нему, принялась нашептывать и укачивать. А Егор встал посреди комнаты, на том самом месте, где Вера решила их судьбу, и задрал голову. Оттуда, сверху продолжала кричать неизвестная Егору певица под музыку, подобной которой он вовсе никогда не слышал.

— С ума посходили, — сказал Егор и посмотрел на часы. — Половина третьего!

Он оделся, натянул кроссовки на босу ногу и вышел в подъезд. Вера даже не повернулась, она так и качала кроватку, напевая Сереже:

Улетел орел домой;

Солнце скрылось под водой;

Ветер, после трех ночей,

Мчится к матери своей.

* * *

Денису в жизни повезло. С подросткового возраста он понял, что в жизни есть три ценности: пиво, девки и рок. Кое-как окончив школу, он поваландался пару лет в техникуме, потом бросил и устроился в автомастерскую. Там ему вскоре надоело, и он перешел в магазин рок-атрибутики, где целыми днями можно было гонять диски с витрины и трепаться с покупателями. Идеальная работа, девчонки симпатичные заходят, да и на бутылку-другую пива в обеденный перерыв хозяин не ругался. Иногда сам компанию составлял.

Квартиру Денис — или просто Дэн — снимал в аренду, именовал ее «дырой» и «берлогой» и подумывал о том, чтобы найти соседа, который бы разделил с ним арендную плату. И вот тут-то ему однажды повезло, что называется, по-крупному.

Лена ворвалась в его жизнь, окутанная ароматами пива, сигарет и дешевых духов. Резкая, дерзкая, смотрела только в глаза и говорила громким голосом, не допуская никакого дурацкого кокетства. Она искала майку с Максом Кавалерой, и когда ее не оказалось, разразилась длинной матерной тирадой, по истечению которой Дэн восхищенно выдал: «А че, мож пивка вечером?»

«Угощаешь — не вопрос, — заявила Лена. — Ты на байке?»

Байки она любила, Дэн тоже. В этот вечер он выпросил погонять мотоцикл хозяина, и вечер того стоил.

Лена работала кассиршей в супермаркете неподалеку, и идею совместного проживания поддержала обеими руками.

«Я щас с какой-то дурой живу, — сообщила она. — Сидит целыми днями, книжки читает. Студентка, мля. Ни поговорить, ни выпить».

Зажили они душа в душу, но Лену кое-что не устраивало. «Что это за позор?! — возмущалась она, тыкая пальцем в дешевые пластиковые колонки. — Кто так рок слушает?»

«Да я в наушниках, мне — норм», — оправдывался Дэн.

«Ага, а мне — че? Портрет твой в наушниках маслом писать? Короче, смотри, у моего дядьки в гараже…»

В гараже у дядьки оказался старенький советский усилитель и две киловаттные колонки. «Со школы подрезал, — хвастался дядька. — „Газельку“ подогнали ночью, ключ у сторожа за пузырь вымутили, ну и забрали. На фига — сам не знаю. Пацаны еще штангу со спортзала стырили».

Колонки привезли уже ночью. Дэн повозился с проводами и посмотрел на Веру блестящими от предвкушения глазами:

— Ну че, затестим?

— Врубай Янку! — потребовала Лена, взмахнув бутылкой пива. — У меня с нее аж душу выворачивает.

Дэн врубил, а две секунды спустя они вдвоем в восторге скакали посреди комнаты, как подростки.

— Великий праздник босых идей, — голосила Лена, знавшая текст наизусть. — Посеем хлеб — соберем тростник!

Когда первый восторг миновал, они повалились на диван, хохоча и толкаясь. Песня закончилась, и из колонок послышался ровный гул. Динамики будто дрожали от нетерпения. Прежде чем грянул следующий трек, Лена, поморщившись, повернула --">