Юрий Александрович Погуляй - Выжить

тот момент греб уже медленно, все чаще давая себе передышки. Он очень замерз. Холод сковал тело, и движения стали заторможенные. По оледеневшим мышцам пробегали волны озноба, волосы под меховой шапкой взмокли и, наверняка, покрылись инеем. Труп Бобби он положил так, чтобы хоть немного защититься им от ветра. Это мало помогало, но лучше что-то, чем остаться со стылыми порывами один на один.

— Туман должен был рассеяться, — вырвалось у Скальда. Странный рог напугал его. — Должен был!

От страха открылась второе дыхание, и он, сверяясь с почти исчезнувшим солнцем, стал махать веслами чаще. Рев приближался. Тягучий звук двигался где-то за бурлящей стеной из тумана, и от него по спине бежали мурашки.

Или это уже началась лихорадка.

Скальд никак не мог отделаться от ощущения, что из белой мглы кто-то наблюдает за ним. Он чувствовал этот леденящий мертвый, но жаждущий взгляд. С каждой минутой присутствие было все ярче, все сильнее. Туман густел. Туман издевался над замерзающим рыбаком.

— Ты чувствуешь его, — прошелестел Бобби, и Скальд сипло заорал от ужаса и закашлялся. Покрывшийся коркой льда труп лежал на боку, на банке напротив, и не шевелился. Но остекленевшие глаза смотрели на выжившего приятеля с весельем безумца.

— Капитан Адриак идет, — сказал мертвый Бобби, и лед на его синих губах затрещал.

Скальд выдрал весло из уключины, ударил им покойника, а затем торопливо вклинил лопасть между телом Бобби и лодкой. Налег на него всем телом, надеясь выкинуть труп за борт. Пятый не поддался — он примерз к банке и злорадно скалился, пока Скальд рывками качал весло вверх-вниз. От выброса адреналина стало жарко.

Крак.

Он уставился на обломок весла. Горло сжало от обиды.

— Не противься ему, — проскрипел Бобби. Синие льдинки вместо глаз сверкнули. — Иди с нами.

— Кто ты! — прохрипел Скальд. — Кто ты, сраная ты дрянь?!

— Я — Бобби. Ты дал мне замерзнуть. Забыл? Сидел, смотрел, как я умираю, — замерзшие губы треснули в улыбке. — Луна сказал, что ты и им дал умереть.

Скальд вытащил кисть из задубевшей рукавицы, потер ею онемевшие щеки, подул на скрюченные пальцы. Нет. Он никому не дал умереть. Он выживал. Просто выживал. Рыбак сунул руку обратно, а затем посмотрел назад, на белую стену тумана. Солнце стремительно садилось.

— Люди как звери, Бобби, — произнес Скальд. — Они либо ждут опасности, либо дохнут, подстрелив сраного ската! Вникаешь?

Он отложил сломанное весло в сторону, чувствуя, как немеет от холода тело. Принялся разминаться, поворачивая корпус то влево, то вправо, топая ногами.

— Ты не выплывешь. Адриак скоро будет здесь. Не мучай себя. Мне тепло, — поземкой среди торосов прошелестел мертвый Бобби.

Рог загудел в густом небытии. Еще ближе.

— Пошел ты, — сказал Скальд. Он вытащил из уключины целое весло.

— Перестань. Ты же понимаешь, что никуда не денешься с одним веслом. Ты покойник, и скоро будешь совсем как я, Скальд. Адриак заберет и тебя тоже. Заберет в лучшую из команд.

От холода клонило в сон. Интересно, сколько до деревни? Сколько вообще до берега? Он много прошел. Вряд ли кто-то когда-то столько проходил за один раз на веслах, по стылому морю. А он смог. У него стерлись в кровь руки, онемели плечи, но он был еще жив.

В груди поселился огонь, и наружу прорвался надсадный, болезненный кашель. Скальд сплюнул слизь за борт, вытер слюну рукавом, и вновь посмотрел в туман, сжимая бесполезное весло.

Надо выжить. Любой ценой надо выжить. Скальд с трудом разогнулся и стал грести уцелевшим веслом, загребая им то с одного борта, то с другого. Мертвый Бобби глумился над ним, буравя живого товарища ярко-синим взглядом, но Скальд его не слушал.

Он двигался как механизм, как деталь рыболовецкого бота. Влево-вправо, влево-вправо, налегая на весло всем телом. Проталкивая его сквозь густую воду. От холода мутнело сознание, но Скальд не останавливался, чувствуя, как из тумана что-то надвигается. Рев рога звучал все ближе, и, наконец, в тумане проступило нечто черное, огромное. Рыбак, ослабевший, сжимающий в руках обледенелое весло, хрипло дышал раскаленным воздухом. Корабль. Такой же, как в древних историях про времена, когда такие махины рассекали по теплым морям и океанам. Рядом с ним рыбацкий бот показался бы разбитой яичной скорлупой.

Судно выдвинулось из небытия, разрезав туман могучим носом. Дымчатые пальцы стихии соскальзывали со ржавых бортов.

--">