Иван Игоревич Возяков - Амбиции гайдзина

застыло. Мир хрупок. Линии на корпусе машины постепенно становились больше, рассыпаясь бесчисленными трещинами. Мир хрупок. Мне нужна одна, ровно одна точка. Линии не помогут — после падения с такой высоты не выживают. Точка оказалась ровно в центре корпуса. Слишком высоко, чтобы можно было достать отсюда. Мир хрупок. В руке складной нож, таскаемый из полуосознанного косплея, и в кои то веки пригодившийся. Вертолёт все приближается, падая практически диагонально — все ещё крутящийся вино пропеллера больше напоминает мясорубку. Неважно. Мир хрупок. Короткий прыжок в этом странно застывшем мире, и до заветной точки остаётся меньше сантиметра — машина сама насаживается на нож. Мне остаётся только подправить положение руки. Диаметр точки — двадцать сантиметров. Не промахнутся. Мир хрупок.

Лезвие разрезает метафизическую точку, убивая вертолёт. Уничтожая его на уровне концепции, вычеркивая из мира, изо всех процессов и освобождая от влияния всех сил. В том числе и гравитации.

На камни падают рыдающие люди, больше не запертые в уже не существующей машине. Существовавшие мгновение назад лопасти винта прорубают мою грудную клетку, тут же исчезая из реальности.

Старик, два молодых парня и девушка.

Четыре незнакомые мне жизни в обмен на все, что я имел.

Отличная сделка.

Багровые небеса сменила тьма.

Глава 1

И мне нужны данные по японским войскам — была у них тяжелая пехота массово или это бредни.

Я проснулся от шума. Очень и очень странного шума — похожего на ружейные выстрелы, правда странные. Но пороховой хлопок очень сложно с чем-то спутать. Вдобавок к нему раздавался топот, крики на каком-то азиатском языке и звон стали.

Что за хрень тут творится? И разве я не…?

Быстрый осмотр показал, что все-таки не. На месте пробоин, оставленных в груди лопастями были две аккуратные полосы, похожие на шрамы. Но на этом все — ни крови, ни боли…

Хотя какая там боль, от таких повреждений умирают мгновенно.

Но я сейчас совершенно точно и беспардонно жив — глаза не обманут.

"Люди умирают, если их убить". Ага.

А значит я либо ни человек, либо меня не убило.

Ладно, об этом я подумаю позже. Где я вообще?

Зелёная трава мне по пояс, яркое солнце, ни следов гор рядом… И побоище рядом.

Только сейчас я заметил главную деталь пейзажа. Огромное количество людей в странной броне на полном серьезе увлеченно убивало друг друга, используя для этого… Катаны?

Стоп. Люди. В самурайско-анимешных доспехах. Дерутся катанами.

Не копьями. Не топорами. Катанами.

На островах, где железа всегда мало, оно всегда отвратительно и жутко дорого. Впрочем, из-за спин одной стороны летели стрелы, а вторая выставила вооруженных ружьями людей, так что все не так абсурдно.

Но все равно. Куда я попал, мать вашу?

То, что попал, вопросом не было — линии смерти на месте смертельных ран и совершенно иное место даже не намекали, а прямым текстом говорили об этом.

— В сторону, гайдзин! У меня есть битва, которую должно выиграть! — девушка. В коричневом костюме и красном плаще, с катаной в руках и острым как бритва взглядом.

Обычно в таких ситуациях я не возникаю. Выглядела она достаточно уверенно, да и сексизма я чужд — в конце концов она явно не боится битвы, от одной звуков которой меня откровенно потрясывает. Значит знает, что делает.

Отскочить в сторону и присесть на одно колено, склонившись в поклоне. Без понятия, как тут показывают уважение, так что пусть будет и западный, и азиатский вариант. Да и трава мне по грудь, к тому же земля тёплая. Пусть лучше меня будет не видно. А то выстрелит ещё кто — человек на поле боя — это не человек, а мясо.

На меня внимания, впрочем, не обратили — девушка рванулась дальше.

Кстати. А как я вообще понял, что она сказала? Я же даже китайский только начал учить.

Странные вещи происходят в мире.

Ладно. Раз уж я умер, и меня угораздило выжить, буду стараться сохранить это положение.

Теперь ведь ни всемогущего отца, ни денег, ни удачи… Все, чего я так хотел. Вот и посмотрим, сломаюсь или нет.

Наверное, я слишком спокойно принял происходящее, но… Я понимал, что иду на самоубийство, когда насаживался на лопасти вертолёта.

Так что прости, отец, но твой эгоистичный сын угробил все вложенные в его образование деньги. Надеюсь спасённые тебе это хотя бы частично возместят.

Пока я предавался размышлениям, прижавшись к земле, --">