Бастет Око-Ра - Притворство от отчаяния

стараясь дышать тише, чтобы ребёнок уснул.

Пит в самом деле скоро погрузился в сон, постоянно ворочаясь, но при этом не просыпаясь. Старк считал, это из-за боли синяка и ожога, однако на самом деле мальчику снилось, что опекун принял решение отказаться от него, отдать в детдом и взять вместо него каких-то других детей. Прикосновения и поглаживания Тони на этот раз не принесли покоя ребёнку, но мужчина думал, что это из-за боли, а дело было в чувствительности Питера даже во сне.

На следующе утро, едва проснувшись, Пит вспомнил про свой бесчестный план. О, ему правда было стыдно, что приходится обманывать опекуна, душой воспринимаемого как отца, заставлять его волноваться, но Питер ещё не был готов расстаться с ним. Ему хотелось в последний раз ощутить заботу и семейное тепло в полной мере.

— Эй, ну как ты?

Тони стоял в дверях и обеспокоенно глядел на него. Пит немного покраснел и соврал:

— Почти не болит.

Старк чуть нахмурился и снова взялся за йод, а затем и за мазь, чтобы убрать след ожога. Мальчик знал, что у него есть всего пара дней, потом все раны пройдут, и он больше не сможет обманывать. Тогда и наступит время прощаться.

— Что ж, похоже, придётся продолжать марафон «Звёздных войн», — улыбнулся опекун, поправляя майку ребёнка.

— Т-ты побудешь со мной? Хоть недолго? — несмело попросил тот.

Тони кивнул и сказал, что у Питера есть полчаса, чтобы привести себя в порядок и усесться на кровати, он сам же за это время закажет пиццу и уладит пару важных вопросов. «Парой важных вопросов», несомненно, были Рири Уильямс и план по починке устройства тех стажёров. Конечно, Старку нужно было скорректировать планы, и Питер уверял себя, что полчаса — это нормальный срок для этого, и старался не допускать мыслей о том, что всё это разрешалось пятью минутами и несколькими сообщениями.

Пит и сам не знал, в который уже раз смотрел любимые фильмы, но благодаря частым просмотрам он знал наизусть, в каком моменте нужно смеяться, в каком плакать, а в каком можно спокойно впитывать атмосферу в комнате, упиваться прикосновениями опекуна и запоминать эти счастливые минуты, желая, чтобы они навсегда остались в памяти.

Между фильмами они делали небольшие перерывы, разминая тела и говоря на разные темы, которые только придумывал Питер. Почему-то спросить самое главное, напрямую касающееся его жизни, он не решался, а заговаривал на другие интересные темы. С каждым фильмом он всё больше чувствовал, что не хочет расставаться с Тони. Но ведь он возится с ним только потому, что он ранен, верно? А Старк, как на зло, казался в действительности заинтересованным состоянием подопечного.

Засыпая этой ночью, мальчик чувствовал, что завтра что-то произойдёт, но надеялся, что ему удастся получить ещё чуть-чуть семейного тепла. О последствиях раскрытия своего притворства он ещё не задумывался, но полагал, что после этого его место в сердце Старка будет отдано другим.

* * *

Тони быстро шёл к комнате Питера и надеялся, что ему лучше. Он не нашёл Рири, и потому ему нужно позже попробовать написать ей, что сегодня ей опять придётся одной осваиваться, дела стояли, ребёнок получил синяки, и Старку хотелось, чтобы хоть боль Питера унялась.

Мужчина открыл дверь и замер. Пит спокойно ощупывал свой синяк и не морщился, хотя ещё час назад говорил, что прикосновения достаточно болезненны. Нехорошая мысль закралась в голову Старка, но он не хотел думать, что его подопечный на такое способен.

— Питер?

Тот дёрнулся и обернулся. В его глазах Тони прочитал вину и стыд.

— Не болит больше? — достаточно холодно спросил опекун, поняв, что происходит.

— Я… — Питер опустил голову. — Прости.

Старк сжал руки в кулаки. Выходит, его ребёнок соврал. Питер, этот светлый добрый мальчик… притворялся и лгал.

— Ты притворялся? — всё-таки спросил Тони.

Пит молчал и не поднимал голову. Ответ был понятен — да. Опекун поджал губы и сделал глубокий вдох. Он не хотел верить, что его ребёнок, которого он уже мысленно называл сыном, был способен на обман, но…

— И ты лгал, — Тони уже не спрашивал, а констатировал факт. Его практически тошнило от того, что его подопечный это делал, от самой ситуации, от непонимания, почему она произошла.

Питер комкал в руках футболку, понимая, что глупо прокололся, что план изначально был дурацким, что опекун сердится — если не в бешенстве, — и что момент их расставания настал. Старк ненавидел, когда ему врали, когда люди притворялись, --">