Сергей Анатольевич Панченко - Полицейские с Рублевки в Стиксе

самой машины в обе лапы и перекусила ее пополам, обрызгав спорткар струями крови. Яковлев впал в состояние панического транса, потеряв способность соображать и реагировать. Гриша, напротив, мобилизовался и, не обращая на скрежет бампера и бьющееся о неровности дороги днище, дал по газам.

У твари взыграли инстинкты охотника. Она бросила обе половинки тела на землю и бросилась за машиной следом. Измайлов, увидев в зеркале заднего вида окровавленный оскал, принялся орать, как безумный. Тварь догоняла машину, неспособную разогнаться по «убитому» проселку. Она почти нагнала ее, даже смогла ударить ладонью по задней части, примяв ее, как будто она была из фольги. Гриша решил, что через считанные секунды закончит свою жизнь примерно так же, как несчастная девушка.

— А ты Володя, умрешь так же, как и жил, незаметно. — Зло упрекнул он погрузившегося в транс товарища, которому в настоящий момент страх был неведом.

Вдруг, совсем рядом раздалась мощная очередь. Тварь на всем ходу кувыркнулась и покатилась по дороге в облаке пыли. В него влетели еще несколько красных росчерков трассирующих пуль. Воздух задрожал от тяжелого рыка. Тварь поднялась на ноги, блестя черной влагой, пульсациями бьющей из тела. Хлопок и ей в грудь вонзилась реактивная граната, разорвавшая тело на две части.

Измайлов сидел и смотрел в ступицу руля, почти в таком же состоянии, что и его сентиментальный коллега. К их спортивной машине подъехал видавший виды «бардак», огражданенный БРДМ, но вернувшийся в строй благодаря установленному в башню пулемету КПВТ. Люк над местом водителя откинулся. Из него показался бородатый мужчина, рассматривающий испуганных новичков, через прищур добрых глаз и такую же добродушную улыбку.

— Чуть-чуть и опоздали бы. — Произнес он внутрь «бардака».

Открылся соседний люк. Из него показалось лицо мальчугана лет двенадцати. Измайлов оторвал взгляд от созерцания руля и перевел его на военную машину. Опустил стекло и спросил дрожащим голосом.

— Дядь, где мы?

— В Улье. Добро пожаловать.

— В ад? — Испугавшись собственного вывода, предположил Измайлов.

— Кому как. — Бородач улыбнулся и стал выбираться из машины.

— Володя, очнись, конечная. — Измайлов шлепнул напарника по розовой, гладко выбритой щеке.

— А! — Майор разом пришел в себя и ухватился за щеку. — Ты, придурок.

Он вдруг вспомнил про события, предшествовавшие погружению в транс, и испуганно закружился на месте.

— Дамочка? Чудище, каким я вижу тебя во сне? Где они? — Спросил он дрожащим голосом.

— Дамочку съели, а чудище пристрелили.

— Кто?

— Вот, они. — Измайлов кивнул в сторону «бардака».

Майор Яковлев посмотрел на броневик, будто только что его увидел.

— Кто это они? — Спросил он подозрительно.

— Не знаю, выходи, знакомиться будем.

— Давай ты, а я прикрою. — Предложил майор.

— Выходи уже, трус.

— Сам ты трус, это тактика.

— Тактика труса.

Они оба одновременно хлопнули дверками, но остались стоять у машины. Бородач, видя их состояние, решил подойти сам. Мальчуган, наблюдающий до этого из люка, выбрался на крышу, подпрыгнул с места метров на десять, и приземлился возле полицейских как, будто ничего не произошло.

— Какой прыгучий… мальчик. — Яковлев засмеялся блеющим смехом, закашлялся и облизал пересохшие губы.

— Это Бубка, мой сын. — Пояснил бородач и погладил мальчугана по голове.

— Сергей? — Предположил майор.

— Нет, просто Бубка. А меня зовут Рэб. — Он протянул руку вначале Измайлову.

— Гриша. — Представился тот.

— Очень приятно. — Рэб широко улыбнулся и подошел к майору.

— Володя… это, майор Яковлев. — Его пухлая ладошка утонула в мозолистой лапе Рэба. — Куда мы попали, папаша? Мы умерли?

— Нет еще. Сегодня мы успели вовремя.

— В смысле, сегодня успели? — Переспросил Измайлов.

— Кластер в неудобном месте. Никак не рассчитаешь время правильно. — Непонятно пояснил Рэб. — Ладно, не парьтесь. Вас закинуло с куском Москвы в другой мир, в котором люди являются пищей для монстров, и сами становятся монстрами и охотниками на них с необычными способностями. Как у моего сына Бубки.

Мальчуган снова, без всякого усилия, подпрыгнул на высоту в пять человеческих ростов и шумно приземлился на крышу спорткара, промяв ее.

— Шалун. — Измайлов еле сдержал негодование.

— Ребенок. — По-отечески произнес Рэб. — Мы ваш кластер так и зовем, --">