niddy - Только бы выжить…

следы, или ветер замёл их? Догадается ли директор искать его здесь?

Он уже плохо чувствовал пальцы, мокрая одежда лишь усиливала ощущение холода, единственным желанием было лечь и заснуть, но спать нельзя. Юноша поднялся, но тело слушалось плохо. Снаружи смеркалось. Гарри знал, что нужно идти, что скоро в пещере ничего не будет видно, что помощи он не дождётся.

Он почувствовал, что на что-то наступил. Нагнувшись, он поднял перо гиппогрифа.

— Сириус, мне так тебя не хватает, — прошептал Гарри. На глаза выступили слёзы.

Что он делает? Ему надо идти, но он не может. Не может уйти из этой пещеры, не может уйти от воспоминаний. Но должен. Он должен, иначе замёрзнет, иначе умрёт. «Умереть? А почему бы и нет?» — пронеслось в сознании. Он вспомнил Министерство. Как он тогда хотел, чтобы Дамблдор убил его, чтобы директор послушался Лорда, вселившегося в него! Всем сердцем, всей душой! Его спасла не любовь, его спасло невероятное желание смерти, чего Волан-де-Морт всеми силами пытался избежать.

Гарри опять опустился на солому. Он знал, что нельзя думать об этом, знал, что нельзя оставаться. Но он не мог вспомнить то, ради чего он готов жить. Рон? Его друг теперь с Лавандой. Рон отстранился от него, не видит, как нужен ему. В последнее время он только и говорит, что о предательстве Гермионы. Предательстве? Но в чём виновата его подруга? В том, что понравилась Краму? Гарри было жаль её. Он видел, как девушка страдает, как ей больно смотреть на вечно целующихся Рона и Браун.

«Джинни» — услужливо подсказало сознание, но Гарри не чувствовал сейчас к ней ничего. Он не мог сказать, любит ли он девушку. Он одержим ею, но когда не видит её, воспоминания о ней не сильно беспокоят его.

Юноша смотрел перед собой. Да, он одержим, именно одержим. «Неужели любовное зелье? Но зачем? Кому это надо?» — Гарри был в шоке. Все признаки налицо, а он принял это за искренние чувства? Обман и ложь. Не хотелось бы верить, что сестра Рона причастна к этому, но другого объяснения парень не видел.

И что теперь? Он знал, что вернётся в школу, что никто не узнает о том, где он был, что завтра поедет в «Нору», что будет тем, кем хотят его видеть. Но он другой, во взгляде больше не было наивности, он понял, что он — лишь игрушка в чьих-то руках, что за него уже всё решили.

— Поттер! — тишину прервал знакомый голос, яркий свет на несколько секунд ослепил сидящего на полу подростка.

— Малфой? — Гарри попытался закрыться от света. Палочка блондина была направлена прямо в него, — Что ты делаешь здесь?

— Пошёл за тобой, Поттер, — самодовольно произнёс блондин.

— И как ты меня нашёл? Почему только сейчас? — в ступоре спросил юноша.

— А ты не видел, какой там буран? Попробуй, разбери, где ты шёл, — проворчал слизеринец, — А ты ещё и назад решил поехать, а не пойти. Я несколько часов искал, куда ты делся, пока не набрёл на дерево, около которого валялась твоя шапка, — блондин кинул ему шапку, Гарри поймал её. И как он сам не заметил, что потерял головной убор?

— Поздравляю, Малфой. Теперь пошли в замок, я и так замёрз, — устало посмотрел на слизеринца Гарри.

— Размечтался. Ступефай, — взмахнул палочкой Малфой.

При всём желании, Гарри не мог уйти от луча. Палочки не было, тело было словно из ваты. Заклинание попало прямо в грудь. Его кинуло о стену. Боль и тьма поглотили сознание. Безжизненное тело упало на грязный каменный пол.

Глава 2. Память

Драко Малфой стоял в пещере и в шоке смотрел на гриффиндорца, не подающего признаков жизни. Заклинание отнюдь не смертельно, оно не должно было так подействовать.

— Поттер? Эй, — страх заполнил сердце подростка, он не хотел убивать, не хотел…

Малфой неуверенно приблизился к Гарри и опустился рядом, пытаясь нащупать пульс. Пульс был, блондин облегчённо вздохнул и огляделся вокруг. На полу валялись скелетики грызунов, несколько больших перьев. Там где сидел Поттер, было некое подобие кровати, сделанной из соломы и листьев. Неужели Поттер здесь жил? Как ещё объяснить, что он пришёл именно сюда?

Негромкий стон отвлёк слизеринца от размышлений. Малфой посмотрел на поверженного врага.

Гарри открыл глаза. Рядом с ним кто-то был. Что он здесь делает, юноша не помнил. Почему-то он почти не чувствовал ни рук, ни ног, он не чувствовал холода, а лишь какую-то боль и жжение во всём теле и особенно в правом плече.

— Кто ты? — язык не слушался, говорить было сложно.

— Очень --">