Светлана Альбертовна Тулина - Рыжая тень

хрупкие, вероятность выжить для них исчисляется сотыми долями процента. Или даже тысячными. Несущественная вероятность, которой можно пренебречь.

Но, может быть, так и лучше? Можно будет больше не притворяться. И не бояться, что тебя разоблачат. И вообще больше ничего не бояться. Никогда.

И ни за кого…

Можно.

Да.

А можно просто встать — мягким, совершенно нечеловеческим движением, чтобы сразу не осталось ни малейших сомнений. Ни у кого. И сказать — перед тем, как развернуться и броситься вслед за недоубитым тобою врагом, вверх по коридорам и лестницам и выше, в такое неправильное степянское небо:

— Извините, капитан. Так получилось.

* * *

Эпилог «Держись!»

— Держись! Держись, слышишь?!

Один не мог этого слышать. Другой наверняка не смог бы сказать ничего подобного — во всяком случае, вслух. Он вообще очень мало чего говорил вслух — и никогда о главном. Он не умел о главном — и чтобы громко, считал это глупым, пафосным. Лишним.

Но…

— Не смей умирать! Слышишь, зараза рыжая?! Не смей! Держись. Держись, чтоб тебя!..

Сознание ускользало, процессор работал в пунктирном режиме, поле зрения сузилось до крохотного кружочка, похожего на иллюминатор, за которым все еще виднелся клочок зеленого степянского неба. Неправильного неба. Далеко. Очень далеко, словно смотришь через длинный темный туннель. И с каждой секундой туннель все длиннее, а небо все дальше. И почему-то дергается. Быстро так.

— Станислав Федотович… он… умер?..

— Нет!

— Но он же… не дышит…

— А ты бы как дышала с дырой в легких?! У нас есть еще семнадцать минут. Тед! Что ты там возишься?!

— Да я уже…

— Держись, слышишь?!

Он не мог этого слышать, энергии не хватало. Он и так слишком долго держался, оттягивая неизбежное, на последних крохах пережимая сосуды. Не хотел, чтобы вот так, когда один. Хотел дождаться. Не верил, нет, но… ждал. И боялся. Нет, не быть отправленным заживо в печку, этого он уже не боялся. Давно. И даже не помнил, когда перестал. Эти — не такие. Они не отправят. Они не выкидывают даже пустых банок из-под сгущенки, ставя в них красоту. Можно надеяться, что и сломанного DEX’а не выкинут. Приспособят… куда-нибудь.

Только вот оказалось, что страх не уходит просто так. Ему на замену приходят другие страхи. И как правило — намного более страшные.

Например — не дождаться.

Никого. Так и остаться одному на этой поляне. До конца. До самой последней минуты, когда не останется даже красной рамки на черном фоне. Когда вообще ничего не останется.

Непонятно, когда это стало вдруг таким страшным, он ведь поначалу хотел именно этого. Чтобы не трогали. Чтобы как можно дальше. От всех. Остаться одному. До самого конца. Подразумевалось, что и умрет он в одиночестве, а как же иначе… Правда, не так скоро, но все-таки именно что в одиночестве. И это вовсе не казалось чем-то ужасным. Даже наоборот. Казалось, что быть одному — это и есть счастье. Тогда почему сейчас одна мысль о чем-то подобном пугает до сбоя системы?

Нет ответа.

Нет энергии на подумать. Нет…

Просто очень не хочется, и все. Не хочется даже сильнее, чем когда-то не хотелось в мусоросжигатель.

А есть и другое страшное — гул взлетающего корабля, например. Его тоже не хочется услышать. Очень. Но куда страшнее отключиться — и не услышать… И все еще ждать — потом, не зная, что ждать больше нечего. Что больше тут никого нет. Что они улетели…

Комм гудел, успокаивающе помаргивая красным огонечком. Это помогало держаться. Раз вызывают — значит, пока еще тут. Не улетели. Пусть и не рядом, не вот прямо здесь, чтобы рукой можно было, но… не улетели. Он не один на этой планете. Пока еще не один. Пока еще. Может быть… Глупо! Глупо, глупо. Нерационально. Бессмысленно. Но… может быть. Все-таки. Сами.

Не отвечал.

Боялся сломаться совсем и начать просить. Это было бы неправильно. Как в поддавки. Даже хуже. Нечестно. А меньше всего ему хотелось быть нечестным снова — и именно с ними. Надеяться он не умел. А ждать — умел. Вот и ждал. Хотя ждать было глупо. Конечно же, глупо. Теперь, когда они все про него знают, и чтобы сами… просто сами… вдруг. Зачем? Нет ответа. Незачем. Нечего ждать, нечего и некого. Так не бывает.

Только вот чертов комм…

Гудел. Стискивал запястье виброрежимом, не давая уйти в подступившую темноту. Заставляя ждать.

Он и ждал. Не звал. Не просил. Просто ждал, пережимая --">