Анастасия Ахмедова - Новенький, какую игру ты затеял?

Оркестр играл неистово и истошно, я бы даже сказала яростно, не позволяя эмоциям стихнуть.

— Я больше так не могу…

Чувствую лёгкое касание кончиком носа моей щеки, словно художник мазнул кистью, добавляя последний штрих и тихим шёпотом слова, произнесенные над самым ухом.

Я стою не открывая глаз, сердце тарабанит как сумасшедшее, не хочу поддаться этой секундной слабости, не хочу знать, что могу увидеть новый цвет, это ведь всего лишь мгновение, вспышка, не более.

Борюсь до тех пор, пока Демиан обессиленно не припадает к моему плечу свесив голову, будто ища опору или поддержку.

Я мгновенно почувствовала тяжесть его тела и испугалась такой странной перемене. Что-то не так? Что с ним? Ощутила еле уловимую дрожь и словно в бреду, повторяющиеся одни и те же слова:

— Я больше так не могу… Не могу…

А дождь стал лить ещё сильнее, заключив нас в свой плен, не давая возможности выбраться.

Я совсем не понимала что происходит. Рука Демиана соскользнула с моей талии и спиной я почувствовала какое-то копошение, а затем щелчок и ещё один, и ног моих что-то коснулось.

— Прости, Адель… Но… Я правда держался из последних сил…

Я думала, что он скажет ещё что-то, объяснит в чём дело, но то что он сделал, говорило больше слов.

Словно крылышко бабочки, он невесомо притронулся до кончиков моих пальцев, и я впервые почувствовала вместо холода тепло.

Тепло, которого я так жаждала всё это время.

Перебирающими движениями, словно играя на невидимом инструменте и завершая состав оркестра, он стал медленно двигаться по голому участку кожи вверх, от кисти к плечу: робко, нерешительно, пугливо, оставляя горячие тонкие дорожки.

Я снова закрыла глаза, растворяясь в новых ощущениях, принимая ласку, которой он меня окутывал, и ощущая, как по щекам катились слезинки радости.

Природа словно угадывала наши эмоции и подстраивалась под них, дождь стал стихать, позволяя слышать дыхания друг друга и стук сердец.

Теперь мы оба дрожали, вовлечённые в медленный и более интимный танец.

Танец наших душ.

— Я хочу, чтобы ты увидела мир моими глазами.

Чувствуя обе ладони на своих щеках и горячее дыхание, согревающее лицо, наконец лицезрею его глаза.

Они изменились. Исчезла привычная серость, они стали темнее, насыщеннее и наконец ярче. Карие, с мелкими вкраплениями цвета зелени, которую я тоже теперь видела.

Уверена, видела намного больше. Но смотреть вокруг совсем не хотелось, это будет потом, сейчас важнее его близость. Омут глаз, в который я погружалась глубже и глубже, умоляя о большем.

Стёрты барьеры, разрушены стены страха и неуверенности, и маленькие клочки ткани, такие ненужные, такие мешающие, теперь на земле.

Перчатки — как символ преграды, теперь тлели в воспламеняющем огне, исходящем от двух влюбленных людей.

Демиан стоял неподвижно, не предпринимая дальнейших действий.

В его взгляде застыла решимость, но он медлил.

И я поняла, легонько сжала его руку выше локтя, давая разрешение, о котором он так просил.

— Я люблю тебя, Адель… — выдохнул он еле слышно прямо в губы, накрывая мои своими.

Поцелуй получился целомудренным, слишком трепетным, слишком невесомым.

Мало.

Этого было мало нам обоим.

Я прижалась сильнее, он держал крепче, будто боясь упустить, но я знала, теперь страха не было.

И Демиан увлёк меня в более страстное, глубокое и чувственное путешествие. Мы наслаждались друг другом дерзко, безудержно, с упоением, до тех пор, пока стало совсем нечем дышать, пока губы не начало саднить.

Он оторвался, прислонившись ко лбу, смотря своими безумно влюблëнными очами, но лишь для того, чтобы дать нам обоим возможность отдышаться.

В тот момент я осознала, что тоже это чувствую, нечто большее, чем просто симпатию или влюбленность. Я тоже люблю Демиана. И мне хотелось ответить на его признание.

— Просто молчи, — шептал он нежным голосом. — Молчи. Больше не нужно слов… На сегодня достаточно.

Я снова почувствовала вкус его чувственных губ, теперь уже таких родных, таких желанных, и была по-настоящему счастлива.

Я не знаю, что нас ждёт впереди, через какие трудности ещё придётся пройти, но я была уверена, теперь ни один из нас не сдастся, не отпустит и не отступит ни на шаг назад.