Свами Матхама - Гадкие утята. Книга первая

мало. Тётя приказала раздеваться до гола и мыться с мылом. Я даже не возразил против того, чтобы раздеваться до гола, робко попросил побольше воды, подойдя к ванне и увидев её на самом донышке.

– Утонешь! – сказала тётя, уходя в соседнюю комнату. Дверной проём между комнатой и ванной был пустым, без двери. Я был доступен подглядыванию. Тётя молча дала понять, что смотреть на меня не собирается…

Тёпленькая полоска на поверхности воды быстро остывала, досаждая сыростью. Я втискивался под эту полоску глубже, но дно жгло холодом кожу. Не оставалось ничего другого, как мыться. Тётя выдала мне новое мыло со свежими оттисками… Я поворачивал его в ладошках, но мыло выскальзывало в воду и норовило больно стукнуть по ноге. Скоро я догадался, как можно меньше в нём измазаться, смыл то, что намазал, синей мыльной водой, как смог, и вылез из ванны без всякого спроса. Майка и плавки показались мне тёплыми и ласковыми. В этот момент меня терзали ощущения Гадкого Утёнка. Я боялся, что справедливый тётин гнев обрушится на мою голову. Я плохо помылся. На новом мыле остались совершенно не стёртые оттиски.

Тётя молча согласилась с моим одеванием. Она даже не взглянула на новенькое мыло и повела по коридору. Мы пришли в какой-то кабинет, где сидела маленькая тётя тоже в белом халате. Она властно отпустила полную тётю, и та покинула меня, как оказалось, навсегда в жизни. Маленькая тётя была со мной ласкова. Она сразу вызвала у меня доверие. Правда, меня охватили сомнения, что нужно брать кровь у меня из вены. Казалось, без этого можно обойтись, но никакие резонные возражения не приходили в голову… Я с ужасом смотрел на толстенный шприц. Он медленно забирал кровь из руки, и невидимые волоски на ней шевелись во время этой процедуры. Помню свои мысли по этому поводу: этот укол мне ставили ни за что мне одному, хотя в последний раз укол ставили всей детсадовской группе. Нам измазали ещё пальцы чёрной краской, прикладывали к холодной гладкой доске. Но это было не больно.

После процедуры меня вела по коридору третья белая тётя. Две женщины шли нам навстречу в длинных, цветных халатах. Одна из них была растрёпанная и демонстрировала длинную, ночную рубашку под распахнутым халатом. Другая, наоборот, плотно запахивалась в свой халат. Тётя, что была растрёпана, при встрече со мной сверкнула просто огромными зубами, она ещё поворачивала голову за мной следом. Я внутренне поёжился от её пристального внимания. После того, как мы разошлись, на повороте коридора я заметил, что она уже стоит на месте и смотрит в мою сторону. Скоро из-за поворота послышались догоняющие шаги. Мне не хотелось больше видеть эту тётю, но сзади раздался нелепый возглас: «Это мой сын!». Рядом не было других детей, тем более мальчиков. Я вопросительно посмотрел на неё. Тётя старалась казаться ласковой, заискивающе наклонилась ко мне, только губы непрерывно двигались. Большие зубы были видны все сразу. Лицо было незнакомым и каким-то старым. Зрачки расширялись во всю радужную оболочку и пламенели. Её подруга тоже оказалась рядом и сосредоточенно смотрела на нас. Я собрался возразить, что у меня есть мама, но неожиданно онемел. Мама недавно исчезла, ничего мне не сказав! Никогда мне самому не приходило в голову, что можно иметь другую маму. Я был к этому не готов. Вместе с мамой исчез папа, прочие родственники исчезли все до единого. Даже бабка стала прозрачной, но дольше других сопротивлялась. Моя прежняя мама была молода, красива, все зубы не показывала, носила аккуратные платья. Все сравнения были в её пользу. Я остро пожалел, что больше никогда её не увижу.

– Иди к маме! – тётя протянула руки, они оказались возле моих рёбер. Я отдёрнулся с ужасом, готов был уже хныкать и врать, что у меня есть мама. Неожиданно подруга схватила растрёпанную тётю за локоть, стала оттаскивать от меня. Та забилась и заборолась. Она стала рваться ко мне с силой, которую стоило применить на секунду раньше. На помощь «подруге» бросилась тётя, что сопровождала меня. Вдвоём они оттащили «новую маму» на безопасное расстояние… но дверь в палату, где я оказался, даже не запиралась. Зубастая тётя могла войти в неё из коридора. Мой сон был тревожен, но ночью она не появилась. На утро я услышал сдавленный крик в коридоре. Он был похож на тётин голос, вырвавшийся как будто во время борьбы. Больше он ни разу не раздался, но каждый день мне мерещилось, что зубастая тётя

--">