Святослав Рябов - Автостопом к миллиону

представлял собой кошмарное зрелище. «Фу, грязища какая», — с тоской подумал я.

Скоро мама присмотрела подходящее для магазина помещение. Оно находилось в бывшем заброшенном общежитии в три этажа. Мама договорилась об аренде и закупила товары. В скором времени дела ее пошли в гору, и небольшой магазинчик стал приносить какой-никакой доход.

Свой магазин она вскоре превратила в полукафе. Часть площади сдала в субаренду под игровой уголок, новый арендатор купил несколько игровых приставок PlayStation первого поколения и сдавал школьникам по часам. Дела шли хорошо, были планы расширяться и часть пустующих комнат превратить в гостиничные номера для приезжих. Юра же без конца таскал из магазина товар — «гостинчики» для недобропорядочных блюстителей закона. На каждом углу он жаловался, что его притесняет уборщица — так он называл мою маму, настоящую владелицу их якобы совместного бизнеса, — и мнит себя хозяйкой. К маме приходили с угрозами, разборками, она стойко их переносила и пыталась доказать, что это ее и только ее вложения, что это она, а не Юра, продала квартиру, чтобы начать бизнес. Но ее никто не слушал.

Всё, чего добивался от этой травли Юра, — чтобы мама отказалась от магазина в его пользу. Но так как выбранный способ никак не влиял на мамину решимость, Юра однажды поменял на входной двери замок. Когда мама стала обращаться в милицию и другие инстанции, всё было тщетно: Юра успел подкупить всех, кто мог ей помочь. Вот тут мамино терпение лопнуло.

При первой возможности она обратилась к ребятам из патрульно-постовой службы. «Вы можете его просто взять и повязать хотя бы на два часа? Без всяких обязательств, этого времени мне хватит», — попросила мама.

Юру задержали. Пока его везли в отделение, мама с кувалдой отправилась в магазин. Она разгромила свое детище начисто, а оставшийся товар погрузила в заранее заказанную машину и перевезла в нашу комнату.

Юру не смогли задержать надолго, но времени оказалось достаточно. Так магазин закрылся. Юра восстанавливать его не стал, а у мамы не осталось денег на аренду и обустройство другого помещения.

Дома началась сладкая жизнь в прямом смысле этого слова. Еще некоторое время мы подъедали «Баунти», «Сникерсы» и «Марсы» из магазинных запасов. Такого изобилия сладкого мы раньше не видели, поэтому на радостях объедались шоколадом, пока живот не заболел.

— Чего ты там корчишься? — обеспокоенно поинтересовалась мама.

— Живот болит…

— Давно?

Я грустно кивнул.

— Ох. Ну вот и чего молчал? Пойдем, — мама направилась на кухню.

Там у нее хранились мешочки и баночки со всякими травами. Она редко пользовалась услугами врачей, предпочитая народную медицину.

Открыв несколько баночек, она взяла оттуда по щепотке трав и отправила их в чашку. Залила сверху кипятком, дождалась, когда остынет, сцедила отвар через марлю и протянула мне:

— Пей.

Я зажмурился и осторожно глотнул.

— Будешь пить вместо чая несколько дней.

Я кивнул.

Спустя неделю от загадочной болезни не осталось и следа.

К счастью для наших желудков, сладкие запасы довольно быстро закончились, следом за ними закончились вкусные, а затем и все остальные, кроме нескольких мешков риса. Еще около года рис, обжаренный с луком, был самым частым блюдом на нашем столе, а временами и вовсе единственным. Но однажды закончился и он.

Остро ощущалась нехватка денег. Дошло до того, что мама полезла за сухарями черного хлеба, которые готовила для домашнего кваса.

— Эх, — мама покрутила в руках зацветшую корку. — Испортились…

Но вместо того, чтобы выбросить хлеб, она взялась каждый сухарь мыть. Отмыла, выскребла плесень, просушила и дала нам с Добриком.

— Простите, дети, пока это всё, что у нас есть…

Мы не капризничали. Во-первых, понимали, что это бесполезно, во- вторых, видели, насколько тяжело маме обеспечивать нас хотя бы тем, что есть: работы в городе не было, а помощи откуда-то со стороны ждать не приходилось. Зарплаты от маминых подработок едва хватило бы для одного человека, а нас было трое.

По утрам я отправлялся в школу. Точнее, в ее направлении, а дальше сворачивал в ближайший парк. Я ненавидел школу и заменял уроки затяжными прогулками по лесу и соседним районам. Там было интересно и жутко. Камброд ^[1] регулярно мелькал в криминальных хрониках как место жестоких преступлений, но когда это останавливало мальчишек? Скоро --">