Лев Ильич Мечников - Неаполь и Тоскана

внутреннею жизнью, какое не затевайте административное единство. Лишь когда сгладятся эти особенности, тогда только единство Италии будет вполне совершенным, тогда только начнет существовать итальянская нация…^[3]

Единство Италии, за которое ратует Лев Мечников, он связывает с созданными под председательством Дж. Гарибальди «Comitati di Provvedimento»^[4]. Принимал ли Мечников непосредственное участие в них уже в те первые после возвращения из Неаполя месяцы 1861 г.? Возможно. Очерк «Неаполь и Тоскана» однозначно лишь подтверждает, что он – горячий сторонник этих организаций, защищает их от распространяемых в Италии инсинуаций, будто они состоят «на иждивении венского кабинета». Свою позицию Мечников раскрывает в рассказе о затеянном в королевском суде процессе против журнала «La Nuova Europa» («Новая Европа»), ставшего трибуной движения за объединение Италии. С глубоким уважением он характеризует главного редактора этого издания проф. Монтанелли: «экс-министр 1848 г., другМадзини и горячий приверженец идей его, признаваемый даже врагами за одного из даровитейших людей Италии и за одного из лучших ораторов Тосканы»^[5]. Мечников присутствовал на судебном заседании, где выступал Монтанелли, а вынесенный присяжными вердикт в пользу «La Nuova Europa» расценил как выражение поддержки идеи единства страны, которая всё глубже укореняется «в народном сознании».

Для подтверждения огромного авторитета Гарибальди в разных слоях народа бывший гарибальдийский офицер обращается к воспоминаниям о своей военной службе в Неаполе, которые дополняют характеристику, изложенную в «Записках гарибальдийца» (переизданных в первой книге новой трилогии, подготовленной Р. Ризалити и М. Талалаем).

Зловещую картину присутствия каморры в городе Мечников обрисовывает так:

В первое время моего пребывания в Неаполе меня поражали страшные, мрачные фигуры, в живописных лохмотьях, с выразительными, большею частью злыми козлиными физиономиями, которые постоянно замечал я везде, где только собиралась толпа народа. Они неподвижно стояли среди всеобщего движения, ни с кем не говорили и только внимательно посматривали из-под нахлобученных своих sombrero, многозначительно заложив за пазуху руку […]. Я не один раз спрашивал у людей, более знакомых с Неаполем, что означают эти фантастические фигуры. «Гамморист, sono della gamorra»^[6], – отвечали мне, почти всегда шепотом и с суеверным страхом оглядываясь во все стороны^[7].

Мечников, по собственному свидетельству, встречал Гарибальди при въезде в Неаполь и слышал приветственную речь, которую произнес главарь каморры Гамбарделла «на неаполитанском диалекте»:

Не знаю, понял ли ее Гарибальди, – я же со своей стороны видел только отчаянную мимику. Оратор не мог окончить своей речи. Он с неподдельным волнением бросился на колени и поцеловал руку народного героя. После этого Гарибальди имел с ним много свиданий и между ними бывали продолжительные разговоры. Из этих-то и тому подобных разговоров Гарибальди в несколько дней успел коротко ознакомиться со страной, которую видел первый раз, но которую понял и угадал все нужды, и спешил по возможности удовлетворить им административными распоряжениями^[8].

Благодаря ремаркам о датах и местах написания последующих статей мы узнаем, что в ноябре 1861 г. автор «Записок гарибальдийца», то есть уже после выхода их в свет, живет в Сиене. Этот переезд, как выясняется, имел прямое отношение к активизации комитетов за объединение Италии в Тоскане. Не случайно их деятельность занимает центральное место в новых публикациях Мечникова. В Сиене, погруженной «в свои муниципальные интересы», он отмечает признаки отрадного для всей Италии явления настойчивости горожан, связывавших дальнейшую судьбу родины с Гарибальди.

Мечников знакомится с сиенцами, которые в 1860 г. «оставили свои семейства и мастерские и отправились в ряды волонтеров» гарибальдийского войска. Теперь же «главная польза, извлеченная итальянскими городами вообще из последнего переворота, есть появление ремесленных братств и обществ взаимного вспомоществования между рабочими. Они делают «великое общественное дело», к которому Мечников относит выпуск в Сиене еженедельного листка «для народного чтения» – «одну из первых попыток в совершенно новом для Италии роде»^[9].

Важным моментом в политической деятельности --">