Владимир Григорьевич Коновалов (Историк) - Иностранная коллегия

Из Одессы ушли не все австро-немецкие оккупанты. Заключая перемирие с Германией, американские, английские и французские империалисты поставили условие, чтобы до прихода войск Антанты немцы продолжали оставаться на оккупированной ими территории. Новые интервенты хотели придти на «теплое» место, ибо опасались, что после ухода австро-германских войск еще больше усилится влияние большевиков на местное население. В Одесском порту и в самом городе до прибытия союзнического десанта был оставлен немецкий гарнизон под командованием полковника Боппа.

В последние месяцы 1918 года в Одессе развили лихорадочную деятельность «добровольческие» организации, вербовавшие офицеров для Деникина и Краснова. Однако сформированные офицерские части не торопились переправляться на Кубань и Дон, где находились главные вооруженные силы русской контрреволюции. В ожидании прибытия войск Антанты белогвардейские офицеры занимались кутежами, развратом, карточной игрой и «охотой» на большевиков. 27 ноября в Одесский порт прибыли первые военные суда иностранных интервентов. В Одессе высадились французские, английские, греческие и другие части. Это были еще небольшие отряды, но их поддерживали военные корабли, которые непрерывно находились в порту. 1 декабря в Одессу с особыми полномочиями от Деникина прибыл бывший министр «сибирского правительства» генерал Гришин-Алмазов. Это был 30-летний выскочка, типичный авантюрист, известный своей зверской жестокостью к революционерам. Гришин-Алмазов взял под свое командование все «добровольческие» части, расположенные в Одессе.

В Лондонской гостинице развернул бурную деятельность прибывший сразу же после ясского совещания французский консул Энно, начавший срочно налаживать связи с силами внутренней контрреволюции на Украине.

Вслед за прибытием Энно по городу поползли упорные слухи о предстоящем крупном союзническом десанте. Этого не скрывал и сам Энно, который заявил корреспонденту «Одесских новостей»: «Союзные войска прибудут сюда в самое ближайшее время. Цель их проста: восстановление порядка в стране... В данный момент мы совершенно не занимаемся политическими вопросами и борьбой партий. Мы имеем перед собой взволнованное море. Прежде, чем пуститься по нем вплавь, мы должны его успокоить — вот наша первая и главная задача» ^[6].

Но это были лишь лживые слова, типичный демагогический прием. В действительности консул Энно, провозгласивший политический нейтралитет, вмешивался буквально во все мало-мальски серьезные сферы политической жизни города. Вскоре в городе стало известно о фантастических оргиях, кутежах и попойках, устраиваемых французским консулом и его наиболее близкими друзьями из числа «добровольцев» и финансовых воротил, о взятках, протекционизме и других вещах, которыми не брезговал союзный представитель. До отречения гетмана Скоропадского Энно вел с ним полуофициальные переговоры, обещал помощь, гарантировал, конечно, на словах, поход союзных войск на Киев, занятый петлюровцами. Одновременно он вел тайный торг с представителями Директории, выставляя условия, на которых союзники признают кулацко-офицерское «правительство» Украины. Директория во главе с Винниченко и Петлюрой была новой, более удобной, нежели «гетманство», ширмой англо-французской оккупации Украины. Однако главную ставку в осуществлении своих далеко идущих планов интервенты делали на силы белогвардейской «Добровольческой» армии.