Виктор Макарович Малыгин - По дороге в завтра

— С детства знал только завод, — серьезно ответил инженер.

— Так-то оно… Павел Андреевич! — Истомин выпрямился во весь свой рост. — Значит, у нас штаб почти в сборе: агроном, инженер, механик, прораб, — директор показал в сторону Николая Тихоновича, — секретарь парторганизации… Рад был познакомиться.

К директорскому дому, скрежеща гусеницами, подходил трактор. Он шел для страховки следом за газиком, но на последнем перегоне отстал от машины. Грохот стих, в комнату шумно ввалился тракторист и с ходу объявил, что он сейчас же намерен возвращаться в трест. С полу поднялся шофер газика, начал натягивать полушубок. Истомин поднял руку:

— Вам, молодой человек, придется подождать меня, подбросите в трест. Трактор пусть отправляется, мы его нагоним в пути. Выезжаем в шестнадцать.

Он сказал затем, что квартиру превращает в контору и попросил шофера заняться перевозкой пожитков в новое жилище — «особняк руководящего состава», каким отныне будет вагон, что стоит на запасном пути близ вокзала.

3

Солнце уже поднялось над крышами так высоко, как может подниматься в зимний день. Горизонт раздвинулся, и в широком снежном просторе поселок выглядел крохотным. На улице было тихо, безлюдно. И странным казалось степнякам, что вот отсюда скоро должно начаться большое наступление на целину…

Склад находился за вокзалом, недалеко от железнодорожного полотна. Это был обширный каменный сарай с кирпичными столбами посредине и с низкими сводами. Он имел очень толстые стены, какие уже не возводятся теперь. Здание было сооружено еще в те давние времена, когда через Коскуль проходил караванный путь. Тогда в нем хранились товары, доставлявшиеся купцами на верблюдах из далекой Средней Азии.

Сквозь закопченные стекла почти не проникал свет с улицы, холодное помещение выглядело мрачно. Истомин отлично представлял, как много хлопот и труда потребуют ремонт и оборудование склада. Но все же это было помещение с крышей и стенами, которое свободно может вместить добрую сотню жильцов.

— Как тут будут жить люди?.. — раздумчиво проговорил Истомин. На его вопрос никто не ответил. Тогда он обратился к инженеру: — Вы, Павел Андреевич, завтра же займитесь освещением сей доисторической пещеры. Вас этому в институте учили. Провод и движок обещал начальник станции, я ему уже поплакал в жилетку. — Ананьев согласно кивнул головой. — А прорабу и механику, — продолжал директор, — придется взяться за починку окон и дверей. — Горобец улыбнулся. На его лице — в уголках рта и у глаз — собрались и застыли морщинки. — Я, — говорил далее Семен Михайлович, — возьму на себя заботу о хозяйственном и бытовом инвентаре, потревожу их величество трест. Ну, а вы, — он глянул на Денисова, — вы сами знаете, что вам делать, вы же в областной номенклатуре…

На этом обследование склада закончилось.

Когда пришли в вагон, там горела, сияя раскрасневшимися боками, чугунная печурка. Все разделись. Шофер взял с печки чайник. Но Истомин жестом остановил его.

— По случаю встречи, — сказал он, — пожалуй, не грешно и по стакану анапского рислинга. — Он повернулся к Денисову. — Как на это смотрит партийное руководство?

— Вы, наверно, газет не читаете, — еле заметно усмехнулся Николай Тихонович. — Вода, пишут, полезнее, а простокваша не только полезнее, но и вкуснее вина.

Семен Михайлович извлек из чемодана и поставил на столик две бутылки рислинга, сказав при этом:

— На собственном опыте убедился: ни вода, ни простокваша жажды не утоляют.

— Странное у вас отношение к печатному слову, — с деланным огорчением заметил Денисов и достал бутылку коньяка.

Так как столик был маленький, Истомин поставил рядом с ним на попа, один к другому, два чемодана, закрыл их газетами. Тут же потянулись руки с посудой и закусками — консервами, колбасой, сыром.

— За встречу! — предложил директор.