Русская жизнь-цитаты - Русская жизнь-цитаты 1-7 марта 2024 года

система, проводя их через университеты Лиги плюща, адвокатские конторы, партийные дебаты, через офисы конгрессменов и сенаторов, через губернаторские кресла и предвыборные кампании в штатах, – но таких отродясь не делали в России, где политика была основана на патронаже, сервилизме и подлости, своего рода ухудшающем отборе, выводящем наверх самых ничтожных. Навальный не был от рождения выдающимся оратором. Помню его ранние выступления на политических слэмах в блаженной памяти клубе "Билингва" на Кривоколенном переулке в конце нулевых, когда он пытался перекричать галерку, помню его на трибуне стихийного митинга за честные выборы 5 декабря 2011 года неподалеку, на Чистых прудах – он был далеко не так убедителен, как десять лет спустя, когда стал главным спикером страны, человеком-оркестром, человеком-СМИ, каждое слово которого жадно ловили миллионы. И в этом смысле он тоже американец, self-made man. Его лучезарная семья была лучшей рекламой "традиционных ценностей" и "скреп", что также соответствовало американскому политическому стандарту и резко контрастировало с мутными семейными историями правящей элиты – президента с неясным количеством жен и детей, отпускающего сальные шутки, сенаторов-многоженцев, главы ЛДПР, неоднократно уличенного в харассменте: на их фоне семья Навального, полная любви, нежности и юмора, смотрелась невыносимо светлым пятном и самим своим видом оскорбляла похотливых стареющих мужчин, любителей сауны с девочками, аквадискотеки и будуаров в стиле Людовика XIV… И даже вера Навального, которую он выстрадал своей судьбой и о которой искренне и с полным правом говорил в последние годы из зала суда и из тюрьмы, делала его похожим на классического американского политика, чтущего христианские ценности. Был убит не просто опасный оппозиционер, была убита альтернативная, свободная и открытая миру возможная Россия Но более всего он походил на супергероя из голливудского фильма – бесстрашного одиночку, бросившего вызов мировому злу. Его сценарий разворачивался по знакомому сюжету: сильный моральный посыл ("битва добра с нейтралитетом"), создание команды молодых профессионалов, уникальных личностей со своими талантами и заморочками, приход спонсоров и активистов, тысяч энтузиастов с огнем в глазах, представителей нового поколения по всей России, готовых рисковать и волонтерить, работать в штабах, стоять на агитационных "кубах". За ними просматривались миллионы сочувствующих, готовых при ослаблении режима идти за Навальным, тот самый модернизованный городской класс, что вырос за последнюю четверть века в России и ждал перемен, подобно тому как "советский средний класс", сформировавшийся в брежневскую эпоху, поддержал Горбачева и перестройку. И даже когда система начала таскать Навального по судам и тюрьмам и громить его структуры, все это казалось испытаниями супергероя, заложенными в структуру сюжета, чтобы тем вернее и сильнее свершилось возмездие. Отравление Навального в августе 2020-го, его волшебное спасение и эпический телефонный разговор со своим отравителем еще больше усилили ощущение сказки и укрепили веру в чудо, как и его удивительные по внутренней силе и несокрушимому оптимизму письма из колонии и речи на многочисленных судах. Навальный казался неуязвимым и разил своих противников даже из ледяной камеры ШИЗО за Полярным кругом. Дело оставалось за малым – чтобы герой внезапно освободился из тюрьмы, вернулся в центр зла и покарал врагов, как и должно происходить в архетипическом голливудском сюжете. В этом, наверное, и была главная сила Навального – в мифологизации его образа, в детской русской вере в сказку, в надежде на чудо. И именно поэтому ему удавалось невозможное – делать политику в России. "Я устал быть послом рок-н-ролла в неритмичной стране", – пел Борис Гребенщиков, а Навальный не уставал быть публичным политиком в неполитической стране, где сама идея полиса, политики, агоры задавлена злой и ревнивой властью. Люди ему отдавали политику на аутсорс, видели в нем волшебного героя-избавителя, который в одиночку убьет дракона, разрушит злую машину власти, – или, наоборот, обвиняли его в том, что он "рвется к власти" и "занимается политикой". Сколько часов я провел в бесплодных спорах, сколько голосовых связок порвал, убеждая порой даже близких по духу, что Навальный – не проект Кремля, не новый Путин, не фашист, не русский националист (о, сколько людей с наслаждением --">