Colta specials - Ландшафт сейчас и после войны - Colta specials

переработан войной.

Среди уехавших в 2022 году гражданских активистов возникло движение «Первым рейсом». Возможно, кто-то и вернется первым рейсом. Но — в совершенно новый ландшафт. Воображаемое «крушение режима» произойдет не с воображаемым обществом, а с тем, которое будет сформировано войной и ее итогом. И решение о том, чтобы возвращаться (для тех, кто уехал) и уезжать (для тех, кто остался), будет приниматься всеми в совершенно новой ситуации.

И поэтому сегодня лучшая персональная стратегия — не ожидать никакого возвращения. Ни к старой норме. Ни к старым институциям. Ни к тем идейным трекам, которые инерционно шли через все тридцатилетие.

4

Вопрос: является ли «культура» одним из таких агенсов? Несомненно, что каждое авторское высказывание является в итоге «политическим», даже если оно ставит себе целью как можно дальше уйти от социального. Кроме того, есть и «ангажированные» — левые или правые — групповые культурные треки.

Но при этом, как только мы говорим, что «культура противостоит тоталитаризму», или пытаемся как-то мобилизовать «культуру» в видах «борьбы за будущее» — это сразу приводит к обратному результату. Только тоталитарное государство может считать, что оно инструментализовало культуру в целях какой-то социальной утопии. А за пределами тоталитаризма невозможно свести к общему знаменателю авторские миссии и программы. Невозможно мыслить себе, что культура так же «обслуживает» демократию, как она «обслуживает» тоталитаризм. Не следует ждать, что какая-то совокупность культурных усилий периода войны, т.е. периода окончания постсоветского транзита, — неважно совершались ли они внутри или снаружи — образует какой-то спасительный контур нового ландшафта.

5

Что можно увидеть сейчас в отношении поствоенного ландшафта: монастырей, замков и дорог?

Уже видны контуры трех фракций, которые будут определять «Россию без путина при другом путине». Первая уже сейчас просматривается в двух текстах — Константина Косачева  и Юрия Слезкина . Ее главный тезис: да, мы, т.е. Россия, — особая цивилизация, это «не-западная» цивилизация, она уже полностью идентифицировала себя как такую, это важный итог постсоветского транзита. Но не надо мыслить себя «анти-западной» цивилизацией. Собственно, с их точки зрения, война как «антизападный проект» — это ошибка. Да, «европейский проект» для России закрыт, вот и хорошо, но не надо делать своей целью «войну с Западом».

Вторая фракция: это Прилепин с Гиркиным. Миллионы людей пройдут через войну и будут играть такую же роль, как в течение двух десятилетий играли «ветераны Афгана». Кого-то убьют, кого-то посадят, но гигантские контингенты «прошедших через» останутся.

И третья фракция: «Ассоциация иностранных агентов». Поскольку происходило галопирующее расширение списка иностранных агентов, то уже теперь эта условная ассоциация включает людей, обладающих огромным символическим капиталом, там уже и Гребенщиков, и Глуховский, и Манский, скоро там будут посмертно и Тарковский, и Герцен, и Эйзенштейн. И тоже — «никуда не денешь».

Послевоенный консенсус — это неизбежно клубное заседание, в котором участвуют все послевоенные «прогрессивные силы», т.е. круглый стол с участием Константина Косачева, Захара Прилепина и Дмитрия Быкова. Ну или, что тоже самое: Явлинского, генерала Дюмина и Дмитрия Муратова. Кого они возьмут модератором этих клубных заседаний? Собчак или Пивоварова? Во всяком случае, кого-то, кто оставался внутри.

Выскользнуть из такой войны в направлении «мирной незападной автаркии» будет непросто. Это ясно. Но то, что поствоенные агенсы будут формировать новый ландшафт и новые тропы в этом направлении, ведя игру в «нормализацию» и в «преодоление волюнтаристских ошибок прошлого», — этому вряд ли есть какая-то альтернатива.

Поскольку «никто никуда не денется», и надо будет иметь дело «с тем, что есть».

Жизнь вне «мы»

ПОЛИНА БАРСКОВА ОБ ОПЫТЕ ЭМИГРАЦИИ

текст:   Полина Барскова