Ирина Александровна Андрианова - За место для подвига нужно платить

соответствует действительности. И не только оттого, что все вокруг пропитались тлетворным духом капитализма. Прежде всего, по вполне объективной причине: места для привычного формата подвига действительно становится все меньше, и возросшее число желающих приходится фильтровать с помощью имущественного ценза.

Вернемся к вышесказанному. В человеческой культуре исторически сложилось несколько, так сказать, «архетипов» подвигов. Один из них, наиболее приятный в использовании, связан с путешествием-в-неизведанное. Появившийся во времена Великих географических открытий, к рубежу XIX-XX вв. он уже вполне оформился как развлекательный жанр для состоятельных европейцев и даже европеек. Вместе с тем, в те времена он еще по-честному соответствовал критериям подвига: неизведанных и действительно опасных мест на земном шаре хватало. Однако население в ХХ веке росло уже в геометрической прогрессии. Сегодня число мест для подвига традиционного формата стремительно сокращается, в то время как количество людей, способных оплатить путешествие в самые удаленные уголки планеты, наоборот, растет. Надеяться на одиночество могут лишь те путешественники, которые решились посетить охваченные войной территории: Сирию, Афганистан, неблагополучные страны Африки. Или, например, Чечню и Ингушетию в 90-е – начало 2000-х. Такие искатели приключений всегда есть: своим выбором они невольно показывают, что для полноценного подвига нужно искать новые варианты. Старый стандарт, когда основным «врагом», который нужно героически преодолеть, была сама природная стихия, больше не работает. Вертолет позволяет забросить туристов в любую точку планеты и потом их оттуда забрать. Все дело – в деньгах. Ценность одиночества на лоне природы наглядно демонстрирует такой жанр, как волонтерство в заповедниках: причем нередко (а в США – почти обязательно) волонтеры готовы еще и вносить в проект оргвзнос. Штатные сотрудники заповедников в РФ (если не имеют ученых степеней) получают смешную зарплату в 1 МРОТ, и все равно свободных вакансий очень мало. Получается, люди готовы платить за возможность искусственно воспроизвести старый формат приключения, который рифмуется с преодолением/пребыванием на неизведанной безлюдной территории. Формат, который в действительности давно стал музейным экспонатом. Однако человеческая традиция инертна. Раз подвиг традиционно связан с территориально-преодоленческим мотивом, то вынь и положь нам именно его.

В жизни всегда есть место подвигу, сказал классик. А что делать, если в действительности его не осталось? Если территориальный ресурс планеты истощается, если длительные путешествия обесцениваются самолетами и джипами, и люди спешно сдирают покров тайны со всех труднодоступных уголков? Ответ один – ищущим подвига (а не просто оздоровительной прогулки на природной территории; этот полезный жанр, разумеется, никто отменять не предлагает) следует искать его не в мифических просторах, а внутри урбанистического пространства. И он там есть! И риски будут посерьезнее, чем гипотетический шанс не вернуться с дорогущего гималайского восхождения. Например, выбрать на улице трех кавказских «борцух-братух» (которые обычно ходят по трое) и, подойдя к ним, громко предложить им убираться назад на Кавказ. Это будет акция достаточно бессмысленная, грубоватая, но гарантированно очень рисковая, а потому – соответствующая всем требованиям к подвигу. Не только националисты, но даже либералы испытают уважение к груде окровавленного мяса, которое от вас останется. Потому что это будет красивая и поэтическая гибель за идею, пусть и спорную. А если серьезно – конечно, место для подвига есть всегда и везде. Оно не маркировано узнаваемыми атрибутами вроде рюкзака и ледоруба. Оно вообще может быть не эстетично в том смысле, что эстетика нового, «бытового» подвига еще не сложилась. Да, прошу не путать подвиг с безобидным винтиловом в автозаки на митингах: там, где люди рискуют максимум 30 сутками ареста, эстетика как раз сложилась и зацементировалась. Но подвиг – это по определению то, что способен сделать лишь один из нескольких тысяч. То, на что не распространяется мода. То, что пока не воспроизводимо конвейерным методом. То, что даже самые ярые оппозиционеры, сочтут благородным безумием, а кто-то обязательно осудит за радикализм. Потребностей в таких подвигах – множество, они на каждом шагу. Пьяные

--">