Юрий Иосифович Визбор - Все без обмана

раз он, оглядываясь на бегу, пытался лапой ударить по баллону шасси, правда, страх брал свое, и мишка, смешно озираясь, все бежал от вертолета, летевшего за ним на высоте двух-трех метров. Наконец он попал в поле зрения камер, подбежал к краю льда и, ни слова не говоря на прощание, вытянув передние лапы по всем правилам старта, ринулся в воду.

По этому поводу в сорок второй каюте следующий день объявляется как «день медведя».

Конечно тот аттракцион, который вслед за медведем показывали Хмельницкий и Визбор, был менее эффектен, но для исполнителей весьма чувствителен. Мы с Борей играли пьяную драку из-за пистолета. Фабула этой сцены вкратце такова: по праздничному случаю на льдине был выпит спирт из компаса. Офицер Вильери, видя безнадежность положения, выходит из палатки с единственным оружием на льдине – кольтом, но замечает тоже пьяного профессора Бегоунека, который вальсирует с собакой. Профессор видит, как Вильери пытается стрелять в себя, выбивает из рук офицера оружие; Вильери жестоко избивает его, но отнять пистолет не в силах. В разгаре этой драки оба соскальзывают с тороса и падают в снежницу – озеро пресной воды на льду. Все это мы сыграли. Самым сильным ощущением было, конечно, падение в воду и драка в воде. Я предполагал, что вода будет ледяная, но такой зверской хватки, конечно, не ожидал. Мы с Борей с головой ушли в воду в огромных меховых костюмах, и когда я увидел лицо своего партнера, я понял, что он нисколько не играет. С большим трудом мы выбрались из воды на лед… Когда прозвучала команда «Стоп!», к нам кинулись люди, сорвали мокрые шубы, накинули сухие, накрутили на головы полотенца и повели на корабль. Один из авторов дневника сказал традиционную фразу, глядя на эту картину: «В этом матче победила дружба». Другой автор включился на ходу в горячую дискуссию с Хмельницким: что раньше – спирт или душ. Победил душ (1:0).

Вечер сопровождался большими разговорами.

14 августа, или «день медведя». Первая половина дня прошла в ожидании вызова, который так и не пришел к исполнителю роли медведя. Аркадий, сидя возле семидесятикилограммовой шкуры, дождался обеденного времени. Но только он склонился над пылающим борщом, только он поднес ко рту первую ложку, как в кают-компанию ворвался потный посыльный от съемочной группы. «Медведь кто?! – страшно крикнул гонец. – Медведя на площадку!» Аркадий грустно глянул на борщ, что-то нацепил на голову и выбежал на лед. В пятидесяти метрах от корабля не спеша репетировали с Марцевичем. Аркадий подбежал к работающим, но на него никто не обратил внимания. Потоптавшись минут десять, Аркадий скромно доложил о себе помощнику режиссера: медведь, дескать, тут и готов к работе. «Сейчас», – сказал помощник режиссера, но тут же занялся совершенно другими делами. Прошло полчаса. Аркадий замерз. Марцевич все репетировал. Осветители покуривали. Тогда Аркадий набрался, наглости и подошел к режиссеру Петрову. Я, мол, медведь. «Медведь пришел? – спросил режиссер. – Очень хорошо. Перерыв на обед!»

Все же после обеда Аркадию удалось сняться. Четыре раза по-шпионски выглядывал из-за тороса Марцевич, четыре раза наводил кольт, четыре раза раздавался выстрел, и четыре раза Аркадий, задыхавшийся в зашнурованной шкуре, падал навзничь и бился об лед головой (вес головы 25 килограммов). При съемке последнего дубля вконец продрогший Эдик Марцевич проваливается по пояс в трещину. Доктор заставляет его выпить стакан спирта, и на этом прекращаются съемки.

16 августа. Бухта Тихая, туманная погода, съемки дирижабля. Операторская группа на борту вертолета, машина ходит кругами, снимают сверху дирижабль серебристого цвета с большой черной надписью «Италия» и «массовку». В «массовке» заняты все актеры, вся экспедиция и половина команды судна. Тамара Кудрина дублирует Клавдию Кардинале. В конце дня выглянуло солнце, но тут-то как раз дирижабль попал в воздушную струю из-под вертолетного винта и, набирая скорость, круто пошел пикировать на один из домов зимовки. На крыше дома сидел в это время один из распорядителей съемки с мегафоном в руках, который, не будь дураком, сиганул за печную трубу. В нее-то и врезался носовой частью дирижабль, сильно удивив такой точностью распорядителя.

18 августа, День авиации. Для кого праздник, для кого героические будни. Эдик Марцевич занят в кадре, сложней которого трудно что-либо придумать: полдня он ходит у огромнейшего голубого тороса в нижнем белье, босой по --">