Станислав Юрьевич Куняев - К предательству таинственная страсть...

а шабаш не затихает, а, наоборот, разгорается с новой силой.

Столетний юбилей Солженицына провели так, будто он ещё едет, как в 1994-м, из Владивостока в Москву. Памятники ему, как грибы, выросли по всей стране, от Тихого океана до Белгорода. В Москве сам президент вместе с вдовой один из памятников открывал. В школьную программу его “Архипелаг”, за исключением наиболее лживых и позорных страниц, втиснули. Улицу Коммунистическую его именем назвали. Стену скорби на проспекте Сахарова соорудили. Вокруг Соловецкого камня на Лубянке “шестидесятники” вместе со своими потомками собираются чуть ли не ежемесячно.

Телевизионные юбилеи Рождественского, Вознесенского, Высоцкого прошли блистательно с привлечением всех шоу-звёзд, всех жён, всех любовниц. Войновича похоронили, как одного из величайших классиков литературы XX века. Центр культуры имени Вознесенского вдова открыла и несколько вечеров подряд вещала с телеэкрана о всех подробностях их общественной и личной жизни.

Телевизионный сериал “Таинственная страсть”, показанный в лучшее время, приковал к себе внимание миллионов соотечественников, пытавшихся разгадать, кто из великих скрывается под кино-псевдонимами сериала.

Ну то, что музеи, носящие их имена, существуют в Переделкино, в Архангельском селе, в Москве, на станции Зима, в сибирском селе Косиха, в Нижнем Тагиле, в Санкт-Петербурге, что изваяния этих “легендарных” и “бессмертных” стоят во дворе Санкт-Петербургского университета, в тихой Тарусе, на Бульварном московском кольце — это само собой разумеется. Я уж не говорю о том, что много раз за истекшие три года на самых популярных каналах ТВ повторялась демонстрация культовых фильмов, созданных “шестидесятниками” Георгием Данелия и Марленом Хуциевым.

Подытоживая эту историческую эпоху, “шестидесятники” из журнала “Знамя” издали в августе 2018 года специальный номер, посвящённый с первой до последней страницы и XX съезду КПСС, и “утопленному в крови” венгерскому восстанию 1956 года, и появлению в Праге 21 августа 1968 года советских танков. На обложке номера прямо под словом “Знамя” я прочитал: “Тема номера — памяти “оттепели”, то есть некролог”, — а перевернув обложку, чуть не прослезился над душераздирающей эпитафией, как будто выгравированной на кладбищенской плите, под которой покоятся все мечты и надежды нашей пятой колонны:

“Этот номер посвящён “оттепели” короткому, но яркому периоду, когда наше общество и культура, выбираясь из-под глыб тоталитаризма, открывали для себя ценности свободы, равенства и братства (лозунг кровавой Французской революции 1793 года!).

“Оттепель” это время творческого расцвета Анны Ахматовой и Бориса Пастернака, Дмитрия Шостаковича и Георгия Товстоногова, Варлама Шаламова и Александра Солженицына. Это непотускневшие страницы “Нового мира” Александра Твардовского и “Юности” Валентина Катаева. Это начало творческого пути Иосифа Бродского и Андрея Тарковского, это звёздный час “Современника” и Таганки, всего того поколения молодых бунтарей, которых назовут “шестидесятниками”.

“Оттепель”, как стало теперь ясно, вошла в историю как время жестоких разочарований. Но и как время ослепительных надежд.

Этим надеждам, вспыхнувшим в марте 1953 года, суждено было оборваться 21 августа 1968-го, когда советские танки вошли в Прагу, а у нас начались очередные “заморозки”.

С той поры отшумело 50 лет, и мы уверены, что вернуться к урокам “ОТТЕПЕЛИ” особенно важно именно сейчас”.

Ошеломляющим выглядит список авторов этого номера — инвалидов и ветеранов “оттепели”, доживающих свой век кто на вожделенном Западе, кто в земле обетованной, кто в холодной и “немытой” России. А кто-то — уже на безмолвных берегах Стикса…

Леонид Зорин, Евгений Рейн, Александр Кушнер, Валерий Хаит, Яков Гордин, Ефим Гофман, Анатолий Найман, Борис Заборов, Ольга Розенблюм, Александр Даниэль, Людмила Штерн, Юрий Ряшенцев, Елена Шварц, Ирина Зорина, Ирина Булкина… Ирина Роднянская, Вениамин Смехов, Леонид Бахнов, Вячеслав Бахмин, Денис Драгунский, Мариетта Чудакова, Нина Бялосинская, Борис Слуцкий…

В этой толпе дочерей и сыновей избранного народа, оплакивающих “оттепель”, рыдающих, подобно своим предкам на реках вавилонских, случайно мелькнули три русские фамилии — “Сидоров”, “Чупринин”, “Егоров”, — видимо, ради соблюдения процентной нормы для коренного государствообразующего народа. А ведь --">