Епифан Иович Ковтюх - «Железный поток» в военном изложении

препятствий не встречал. Иногородние не могли возводить новые постройки на усадебных местах без согласия станичных властей, не имели права ремонтировать существующие постройки. Общественным выгоном они пользовались в ограниченных размерах, причем за высокую плату.

Видя в той массе бедняков-переселенцев, которые прибывали на Кубань, претендентов на землю, зажиточная верхушка казачества сумела разжечь к ним вражду в широких казачьих массах.

Казак не называл иногороднего бедняка иначе, как «бисова душа», «остропузая гамзеля»; последний отвечал тем же («циркуль», «каклук», «пугач»). Станичная администрация все натуральные повинности — подводную, постойную и другие — возлагала исключительно на иногороднюю бедноту, а в случае отказа от внеочередной работы подвергала их аресту. Плата за усадьбы, достигшая всюду 120 руб. с десятины, взыскивалась очень усердно, с продажей с торгов всего хозяйства. Надо заметить, что нередко плата поступала в карман станичных властей, а в книгу записывалась недоимка, которую через несколько лет взыскивали с неповинного человека. Дело не обходилось без споров, драк и побоищ.

Презираемые и зачастую гонимые казаками, эти переселенцы к моменту революции составляли в Кубанской области около 52% всего населения, большую их часть казаки эксплуатировали в своих хозяйствах за самое мизерное вознаграждение.

Казачью станицу не избежал общий процесс обострения классовых противоречий. Проникновение в деревню капитала и рост связанных с этим отраслей обрабатывающей промышленности ускорил классовое расслоение. Казачья верхушка, захватившая лучшие земли и занимавшая все выборные и административные должности на Кубани, вместе с купцами и кулаками-иногородними дружно эксплуатировала беднейшее казачестве и крестьянство.

Сословное разграничение населения на казаков и иногородних не могло помешать этому. Интересы обеих групп населения на Кубани определялись прежде всего их классовыми интересами. Богатеи-казаки, несомненно, ближе стояли к иногородним-кулакам, нежели к казачьей бедноте. С другой стороны, как показала развернувшаяся с начала революции открытая классовая борьба, казаки-бедняки не могли не поддерживать интересов иногородних-бедняков.

Почти полное отсутствие индустриального пролетариата и наряду с этим существование мощного казачьего аппарата, преданного царизму, сильно тормозили развитие классового самосознания среди населения.

Коммунистические ячейки начали организовываться только после февраля 1917 г. И все же лозунги Октябрьской революции были быстро усвоены трудящимся казачеством, а тем более крестьянством, которое испытывало двойной гнет и классовый и сословный.

С момента создания первых советов — станичных, отдельских^[2] и областного, — представителями в которые вошли и иногородние, кулачество и казачья верхушка повели бешеную пропаганду против новой системы управления как враждебной интересам казачьего населения, как посягательства на его привилегии и на его земли. Эти элементы, считавшие себя вершителями судеб в области, почти открыто говорили, что нельзя допустить, чтобы какие-то пришельцы управляли казаками.

Зажиточные казаки и казачья верхушка, наиболее тесно связанные с царским самодержавием, стремились подчинить своему влиянию трудящееся казачество с тем,чтобы использовать его в борьбе с советской властью. Для этого кулачество и офицерство не останавливалось перед самой оголтелой травлей иногородних: «Идите вы туда, откуда пришли к нам, а все ваше имущество да будет наше, так как оно нажито вами на нашей земле».

Создание советов

Первая и самая трудная задача на Кубани после Октябрьского переворота состояла в создании советов. Трудовое казачество, находившееся в значительной мере под влиянием врагов советской власти, — отказывалось быть избранным, а иногородние не шли в советы из-за боязни расправы со стороны казаков и вследствие отсутствия веры в прочность советской власти. Поэтому в Кубанской области наступило почти полное безвластие, чему в некоторой мере способствовала демобилизация русской армии.

Первыми, как известно, были демобилизованы в конце 1917 г. казачьи части. Они возвращались с фронта с полным вооружением. По прибытии казаков на Кубань в свои отделы и станицы началась стихийная расправа с ненавистными офицерами. Казаки судили офицеров своим судом и --">